Обитатели Грибного Поля – цитадели Ночной Гильдии, вели, как это ни покажется кому-то странным, преимущественно, дневной образ жизни. Не все, конечно же, но большая часть. В обычных благополучных районах, где живут мирные обыватели, большинство населения активно в светлое время суток. То же самое можно было сказать и про жителей этого специфического места. Многочисленные нищие, карманники, мелкие жулики и прочая подобная шушера по ночам спали, а работали днем, в отличие от грабителей, домушников и прочей, более серьезной публики. По этой причине, поздним утром, большого числа прохожих, на многочисленных кривых и узких, и немногочисленных прямых и широких улицах Грибного Поля, не наблюдалось. Меньшинство народонаселения уже улеглось спать после «ночной смены», а, большинство, работающее при свете солнца, уже заняло свои рабочие места, не находящиеся, разумеется, на территории района.
По этой ли причине, или же из-за того, что все обитатели Грибного Поля с младых ногтей усвоили простую истину, что, чем меньше ты суешь нос в чужие дела, тем целее будут твои зубы, но, карета компаньонов, конфискованная у лучшей пятерки Серого Цеха за ненадобностью, скользила по району, контролируемому «Союзом», в режиме «стелс» – никто из немногочисленных прохожих не обращал никакого внимания на неказистый экипаж, со знакомыми обводами. Его частенько видели на улицах, знали, что карета, вроде бы, принадлежит Серому Цеху и подозрений она не вызывала – едет по своим делам и пусть себе едет – наше дело сторона. Тем более, что на козлах, похоже, сидит Гусь – штатный возница этой колымаги. А присматриваться и проверять: Гусь это, или не Гусь, или вообще какая посторонняя личность – так можно и по башке получить, а то и лишиться оной, за неуместное любопытство, да и вообще: меньше знаешь – крепче спишь.
Только не надо думать, что аборигенам Грибного Поля была свойственна неуместная, в их положении, беспечность. Если бы незримую границу нарушило транспортное средство незнакомое обитателям района, оно непременно стало бы предметом их самого пристального внимания, информация о нем была бы немедленно доведена до сведенья компетентных органов, и пассажиров, столь же оперативно, разъяснили. Шансов затеряться среди местных, у нарушителя границы было не больше, чем у монаха в борделе. Разумеется, у одетого монаха. У голого, понятное дело, шансов было бы больше.
Однако же, абсолюта, в плотном – физическом мире, не существует. Может быть где-то там – в идеальных, тонких и бесплотных мирах он и есть, а у нас – в нашем грешном, материальном мире, его нет наверняка. Несмотря на такую систему охраны, в которую были вовлечены все жители Грибного Поля, начиная с младенцев, которые своим гуганьем обязаны были подать сигнал тревоги и заканчивая беззубыми старухами, которым вменялось в обязанность указывать на чужаков плевками в их сторону, и которая, по идее, должна была гарантировать стопроцентный перехват нарушителей госграницы, в системе безопасности имелась существенная прореха. И это, даже если вывести из рассмотрения фантастические возможности шкир, защиты от которых в части, как боевых, так и мимикрических возможностей, в слаборазвитых мирах не существовало.