— Вы лично знали Оливию? — спросила Мередит. Ей казалось, что это более безопасная тема, чем дом Оливии.
Сэр Бэзил поднялся со стула и подошел к бару.
— Нет, не знал.
Он погремел бутылками, и Мередит вспомнила Винни с ее домашними винами. Вероятно, жизнь в сельской глуши способствовала развитию склонности к употреблению крепких напитков.
— Я выпью капельку скотча, — объявил сэр Бэзил. — Алан и вы, Мередит, дорогая моя, не хотите ли глоток?
— Нет, спасибо, я не пью виски, — извиняющимся тоном произнесла Мередит.
— Ну и отлично, — одобрил радушный хозяин, — зато Алан пьет, а вы поведете машину.
— Бэзил! — с упреком воскликнула его жена.
— Я поведу машину, — согласилась Мередит. — Все равно я больше не хочу пить, только чашечку кофе, если можно.
Через несколько минут, когда все снова расселись каждый со своим напитком, сэр Бэзил неожиданно сказал:
— Я читал в газете, что Оливия умерла. Лоуренса-то я знал, конечно.
Реакция гостей слегка удивила хозяина.
— Вы знали Лоуренса Смитона?! — в один голос крикнули они.
— Господи, ну конечно, знал! Давно, во времена службы в армии. Он был постарше меня, и намного. В отставку вышел бригадиром. Позже я как-то случайно встретился с ним на ипподроме, я тогда уже оставил военную службу. Он меня помнил, спросил, чем я занимаюсь и так далее… После этого он какое-то время интересовался моей карьерой.
— Вы, случайно, не знаете, жив он еще или нет? — спросила Мередит, стараясь скрыть свое волнение.
— Э… Сомневаюсь, дорогая моя. Ему сейчас должно быть… Нет, точно не скажу. Около восьмидесяти, но в наши дни это уже не такой преклонный возраст, как раньше. Да, возможно, он еще жив, бодр и весел.
— Откровенно говоря, Бэзил, — заметила его жена, — я знала, что ты не пишешь рождественских открыток, но я всегда полагала, что ты хотя бы читаешь те, что тебе присылают!
— Нет, не читаю, — признался Бэзил. — Зачем? Их всегда присылают целыми пачками.
Мойра обратилась к Мередит и Алану:
— Смитоны, сам Лоуренс и его жена, Мирей, живут в Камборне. Мирей — француженка. Конечно, мы не виделись уже лет тридцать, но каждое Рождество я посылаю им открытку, и они присылают поздравления нам, — она метнула гневный взгляд на мужа. — И каждый год я говорю тебе, Бэзил, что Мирей и Лоуренс прислали открытку, и что они живы-здоровы, и все у них хорошо.
— О, правда? — пробубнил Бэзил в стакан виски.
Мойра снова обратилась к гостям:
— Он никогда меня не слушает, ни слова из того, что я говорю, во всяком случае, за завтраком. Я даже сомневаюсь, слышит ли он меня в любое другое время. Писем мы друг другу не пишем, Мирей и я, просто несколько слов на открытке каждый год. Хотя, мне кажется, я могла бы написать и письмо. Да, я ей напишу.