Семён звал синеглазого могильщика запросто – Коля. На кладбище излишняя вежливость отмирает сама собой, как и чужие достижения, перестающие быть ценными. Машину они оставили на боковой дорожке, и Мамаева проверила сигнализацию, дёрнув за ручку дверь. Храм стоял прямо перед ними – новостройка, напоминающая шахматную ладью или замок из парка развлечений. Кругом аккуратно расставлены образцы надгробных памятников, скульптурные ангелы и скорбящие длинноногие девы. Шли гуськом – впереди Семён (тоже без шапки, а уши-то уже красные, как бы не отморозил!), за ним Мамаева в утеплённом пальто из болоньи, и, замыкающей, Елена Васильевна с брякающим в сумке термосом.
Поминальная служба ещё не началась, а француженка уже заприметила вора – он стоял в ногах покойника, и скорбел за десятерых. Елена Васильевна испугалась, что похититель шубы узнает её – как же она не подумала о том, чтобы изменить свою внешность! Но вор не отрываясь смотрел на покойника, от которого на расстоянии были видны только нос и ноги – и мелко кивал, прощаясь навсегда.
Француженка юркнула за спину Семёна, и дёрнула его за рукав.
Началось отпевание. Покойная оказалась одного года с Еленой Васильевной, и в этом был печальный смысл. Суровый ликом батюшка прочёл и пропел все необходимые слова, после чего, как опытный лектор, выбрал среди присутствующих отдельное лицо – Мамаеву, и прочёл проповедь, не сводя с неё глаз. Мамаева заметно выделялась среди толпы, в ней чувствовалась детская открытость европейцев, которые, в отличие от нас, не живут в ожидании пинка или обмана, но просто – живут.
Гроб закрыли, толпа вытекала из церкви и разливалась по кладбищу – Елену Васильевну удивило, что к могиле пошли далеко не все. Земля, лежавшая рядом с прямоугольной ямой, была здесь песочно-желтой. Многие плакали. Маленький мальчик повторял, не понимая, что происходит: «А где бабушка?», и высокая женщина терпеливо гладила его по голове.
Елена Васильевна вспомнила похороны своей матери и тётки, и подумала, что саму её, скорее всего, зароют здесь, на Широкореченском кладбище, единственный вопрос – под сосной или берёзой? Неизвестной им женщине досталась сосна.
Вор стоял чуть вдалеке от близких родственников, и был всё ещё без шапки, хотя пошёл сильный снег. Француженка вздрогнула: а что если он действительно хоронит близкого человека? И у преступников такие есть… Он одним из последних бросил горсть земли на крышку гроба.
Когда всех пригласили проследовать к автобусу, вор с облегчением надел шапку и пошёл по дорожке к воротам. Так и простудиться недолго, зимой работать хуже не придумаешь… Промёрз до самых костей! Он сунул руки в карманы, когда с ним поравнялась машина, за рулём – симпатичная женщина. Открылось окно: