Лолотта обвиняла всех и каждого – украли, ограбили, забрали всё до последней монеточки! Хоть бы одна купюра осталась, завалилась куда-нибудь – так нет ведь, проклятый ларец был сработан на совесть, ни зазоров, ни щелей.
– Так голосит, будто ребенка потеряла, – с сочувствием сказал жилец из второго этажа.
Консьержка клялась, что наверх никто не проходил – но от неё так разило винищем, что мог бы пройти целый полк, она бы не заметила.
Зато сочувственный жилец из второго этажа опознал каменюку: он будто бы имел знакомого скульптора, и приготовил для него эту гранитную чушку, потому как она и без обработки напоминает собой женскую голову. Каменная голова лежала у него под дверью последние два дня, и теперь он хотел бы получить её обратно. Лолотта сразу поняла, что жилец врёт – но в каменюке у ней заинтересованности не было, пусть забирает.
Неужели вор считал, что Лолотта так легко обманется весом ларца, и не раскроет его? Разве есть что-то более приятное, чем сидеть над сокровищами, перебирая денежные билеты, как золочёные осенние листья? Деньги и шуршат, и пахнут точно так же, если не лучше. Но теперь шуршать было нечем.
Консьержка послала мальчишку в комиссариат, и вскоре пришел ажан – молодой, с вишнёвым румянцем. Поговорил с Лолоттой, дал совет повесить на дверь замок – лучше английский.
– Теперь-то зачем? – грустно спросила она. Как вдруг вспомнила – рисунок!
Еле дождалась, пока все ушли из комнаты, враз ставшей ненавистной со всеми её рюшечками и бантиками. Клео де Мерод высокомерно смотрела с раскрашенной фотографии. У ней-то, конечно, денег куры не клюют – а у Лолотты склевали, курочка по зёрнышку…
Ажан не уходил дольше всех, топтался на пороге, сопел. Потом спросил, можно ли ему вечером навестить мадам в частном порядке?
Лолотта согласилась. Почему бы и не навестить, если Нечётный всё равно не пришел – он теперь тратит её многолетние сбережения на какие-нибудь прекрасные и ненужные вещи, а ей необходимо успокоиться. Счастливый ажан откланялся, и Лолотта полезла проверять шляпную картонку.
Ну хотя бы с этим ей повезло – рисунок оказался на месте.
24
– Ты почему всё ещё здесь? – в моей двери опять торчала голова нарколога. Я закрыл кабинет и пошел за ней следом. День был жаркий, белый халат девушки просвечивал так, что смотреть приятно, жаль, что с тех пор, как мы почти перестали общаться, я забыл её имя. Кто-то забывает лица, а у меня плохая память на имена. Табличка на двери справа – врач-нарколог Мурашова А. И., врач психиатр Клеменчук Р. П. Клеменчук – это Рада, а нарколог – Анна. Вспомнил.