– Туда не смотри, все давно в ординаторской, – сказала Анна, спиной, не иначе, отследив мой взгляд.
Действительно, в ординаторской собрались, кажется, все врачи клиники, включая тех, кого я ни разу не видел раньше. Обычно меня не удостаивали приглашений, и сейчас где-то таился подвох – просто я его пока что не понял. Но торопиться мне было некуда, дома ждал разве что пустой почтовый ящик – поэтому я сел на диван с самого края, и тут же вспомнил ещё одного своего давнего пациента. В детстве пожарный чуть ли не последним вытащил его из горящего дома, и с тех пор ему нужно было обязательно сидеть поближе к выходу. В кинотеатре, автобусе, в самолете – где угодно, важно, чтобы с края. Если что – он быстро встанет и первым побежит, спасётся от землетрясения, цунами, аварии, убийц и пожара. Когда люди так дорожат своей жизнью, это хороший признак. Оправданная мания.
– Психолог, ты почему не пьёшь? – спросила именинница, судя по голосу, уже успевшая принять пару бокалов. Она была в том состоянии, в которое некоторые женщины сознательно вгоняют себя перед важным разговором – нервы оголены так, что искры летят в разные стороны. Рада громко смеялась, и это ей не шло – впрочем, привлекательным бывает только фальшивый смех, а Рада хохотала от души, пусть нервно, но искренне. Я взял себе стакан, налил вина – оно выглядело мутным, как застоявшаяся вода в луже, подкрашенной осенними листьями. На вкус было немногим лучше, зато от шеи к плечам спустилась приятная тяжесть, как будто кто-то бросил на спину бархатный занавес.
– Я рад, что ты меня позвала, – обратился я к имениннице. Она снова засмеялась – металлическим смехом, похожим на автоматную очередь:
– А я просто – Рада!
Тут же подскочила Анна, налила ещё вина – и теперь оно не показалось мне мутным.
– Приятно, когда тебя спаивает нарколог, – пошутил я. Анна польщённо улыбнулась:
– Тебе алкоголизм не грозит.
– Может, у меня просто не было шанса проявить себя на этом поприще? – Я чувствовал, что этим вечером любая моя шутка будет принята не хуже, чем остроты хирурга – деревянные, в заусенцах. Не зря хирург бросал на меня раздражённые взгляды, режущие не хуже скальпеля.
С каждым новым стаканом тяжёлый бархатный занавес спускался всё ниже и ниже. Я понял, что хочу напиться и напьюсь.
Мне нравились и Рада, и Анна – других женщин в ординаторской я не отражал, всё крутилось вокруг нарколога и психиатра. Струнный дуэт: виолончель Рада – крупная шатенка, совсем безгрудая, но с широким задом и тонкой, как у подростка, талией. Скрипка Анна – миниатюрная быстрая мышка с прелестными, чуточку оттопыренными ушками и гладкой блестящей кожей. Я с удовольствием сыграл бы на обеих, даже вспомнил подходящие музыкальные термины – легато, стаккато, фермата, и снова – легато, стаккато…