Жанна была дома, чёрную весть ей принесли художник Ортис де Сарате и Ханка, жена Зборовского.
Вечный вопрос тех, кто остался, не успел уйти первым – почему я не почувствовала, что тебя не стало в этот самый момент? Чем я тогда занималась – ела, спала, читала? Почему пол не пошёл трещинами, потолок не упал мне на голову, почему не грянул гром, и чёрная птица не влетела в комнату? Ну хорошо, не чёрная – хотя бы рядовой парижский воробей?
Смерть – главное событие в человеческой жизни, но она приходит так буднично и тихо, что иногда её не сразу и узна́ешь.
Родители забрали к себе Жанну прямо из госпиталя – не было сил смотреть на её немое прощание с Модильяни. Увезли в родной дом на улицу Амьо. Самый короткий путь к любимому – через окно шестого этажа, на мостовую.
Утром 26 января двадцатилетняя Жанна Эбютерн покончила с собой, и с нерождённым ребенком.
26
– Этот ребёнок не должен родиться, – сказала Лолотта специально для Клео де Мерод, которая пристально смотрела на неё с раскрашенной фотографии. Нечётный окончательно пропал – Лолотта искала его по всему Монмартру, чтобы плюнуть в глаза и потребовать назад свои денежки, но это было примерно то же самое, как искать свою молодость и свежесть. Чётный и отзывчивый ажан утешали её по очереди, и однажды Лолотта решилась попросить Чётного о необычной услуге.
– Сможешь закончить один набросок?
Вначале он, конечно, отказывался – но Лолотта умела добиваться своего.
Она настояла, чтобы Чётный работал у неё в квартире – купила кисти, краски. Сюзон притащила чей-то старый мольберт. Чётный долго не мог прикоснуться к наброску, сделанному самим Модильяни, который, говорят, совсем плох и вот-вот отдаст Богу душу, ну, или то, что от неё осталось. Ходил вокруг листа так и этак, потел, тёр глаза рукой, пока Лолотта не прикрикнула – или он будет работать, или ночью поедет к себе на левый берег.
В конце концов он прикоснулся к листу робким движением кисти – как мальчик к девичьему лицу.
Получилось очень красиво – по мнению Лолотты.
Рыжая, молодая, смущённая девушка в ожерелье. Румянец не из баночки, а свой собственный, родной. Заметный наклон головы. Модильяни вместе с Чётным нарисовали Лолотту именно такой, какой она была десять лет назад.
– Теперь сделай то же на холсте, – велела Лолотта.
Чётный не стал отказываться. Кто бы мог подумать, что манеру Модильяни так легко скопировать!
Пока он вонял в квартире красками, Лолотта отправилась в базилику – вся сопрела, поднимаясь по ступенькам. Интересно, как там эта штука внутри – ей тоже жарко, или нет?