Купчино [Трилогия] (Бондаренко) - страница 104

На первую страницу

Слегка подташнивало. Руки и ноги налились свинцом. Глаза никак не желали открываться. Хотелось неподвижно лежать, постепенно погружаясь в блаженное забытьё.

«Надо взбодриться, братец. Не стоит, честное слово, сейчас засыпать. Можно, ведь, и не проснуться», — забеспокоился внутренний голос и — в качестве будильника — принялся декламировать давнее стихотворенье, сочинённое тогда, после первой контузии, в армейском госпитале, расположенном на окраине крохотной никарагуанской деревушки: -

   «Взрыв!!! Дальше — должна быть — пустота?
   Или — тишина? Или цветные круги — перед глазами?
   Запамятовал….
   Наврали всё книги. По-прежнему — стрельба
   Пошлая. И боль в руке, но ерундовая, не сильная такая.
   В смысле, может, и сильная, но — нестрашная — терпимая.
   Калашников в нужном направлении — поднимается легко, не подгаживая,
   Звонко кашляя. А, значит, не страшно. Смерть ещё далёкая, мнимая…
   Страшно, конечно, чуть-чуть. Но — куражимся!
   Взрыв!!! Да, сколько можно уже!!!
   Сотый — не менее, мать его!!!
   Ухо правое — заложило намертво,
   Из носа струйка потекла. Тёпло…
   Где — эта огневая поддержка? Где — вертолёт долбанный?!
   Что я должен говорить подчинённым? Напомните!
   Напомните, суки рваные, про ордена!
   А, лучше, про квартиры, завтра предоставленные — сразу и навсегда…
   Напомните громко — по рации!
   Чтобы все слышали! И, главное, поверили чтоб…
   Поверившим легче, как собаке Павлова,
   Зубами сжимать — оголённые концы проводов.
   Где-то женщины заплакали навзрыд…
   Взрыв!!!».

Лица осторожно коснулась мокрая мягкая ткань, и женский заботливый голос посоветовал:

— Глотни-ка, герой отважный. Оно и полегчает.

К сухим губам прикоснулось холодное бутылочное горлышко.

— К-ха! К-ха! — закашлялся Гришка. — Виски, что ли? Фу, не хочу. Пивка бы сейчас. Желательно — «Охоты крепкой»…

— Надо же, какие мы капризные, — по-доброму усмехнулась женщина. — Хочу, понимаешь, не хочу…. Подожди немного, милок. Скоро Ольга прибудет. Вот, пусть она, дурочка мечтательная, и бегает перед тобой, красавчиком, на цырлах.

— Сева, это ты?

— Я. Северина Никонова-Логинова. Майор ФСБ.

— Ничего себе, пирожки с котятами, — от удивления Гришкины глаза приоткрылись сами собой. — Не ожидал. Элегантно, надо признать…. А, что с господином Миловановым?

— Вырубила. Отдыхает. Типа — готовится принять утренние солнечные ванны. Хорошо ещё, что граната оказалась противопехотной, причём, «наступательного» предназначения…. Сейчас наши подгребут — упакуют мерзавца, снимут первый допрос. Подожди, дай-ка я тебе пену с губ оботру. Всё пузырится и пузырится…. Может, боец, тебе стоит немного помолчать? Пусть доктор осмотрит, то, сё.

Следующая страница