Провести по скобе лучом гамма-лазера?
Сто две секунды… сто четыре…
Еще тринадцать секунд… и конец. Всего тринадцать секунд. Я извиваюсь, делаю резкие движения. Все напрасно. Нога в крепком капкане.
А что если разрушить колодец Что произойдет? «Центавр» лопнет, как спелый арбуз? Взорвется? Или колодец — пустяк, жалкий конструктивный элемент. Ничего уже не могу сообразить. Некогда соображать.
Сто четырнадцать… сто пятнадцать секунд.
Круговым движением луча гамма-лазера вспарываю обшивку колодца. Кусок обшивки вместе со скобой отваливается от стенки. Там зияет провал и голубое мерцание.
Волоча на ноге кусок обшивки, стремительно выбрасываюсь из жерла реактора.
Нога болит нестерпимо. Мои «гимнастические упражнения» не прошли для нее даром. Оказывается, я ее вывихнул. Некогда разбираться Устройство внутри скафандра делает мне инъекцию, и боль утихает. Но не могу же я действовать с такой огромной железкой на ноге! Осматриваю скобу и место ее крепления к обшивке. Как просто — скоба с обратной стороны закреплена гайками со стопорным устройством. Всего лишь! Освобждаю скобу от гаек и, наконец, вынимаю ботинок из капкана. Только такого идиотского приключения мне не хватало. Лезу в монтажный переход, ведущий к отсеку управления.
Пульт звездной навигации мерцает своими зелеными звездами-лампочками. Четко видна траектория «Центавра». Он по-прежнему описывает круги возле планеты, словно хищная птица над добычей. Сейчас твое кружение прекратится, и ты устремишься навстречу своей гибели. Изжарю вместе с адским грузом и дурацкими ловушками. Сейчас твоя траектория резко изменится. Ты перестанешь кружить Перестанешь! Твоя траектория изогнется крутой дугой и устремится к Солнцу. Ты влетишь в его огненную пасть и распадешься на атомы. Наше дорогое Солнышко и не заметит, как проглотит тебя. Ты для него мошка, пылинка, ничто. Никакие сверхчувствительные приборы не зарегистрируют даже крохотного изменения в солнечной активности. Господин Сид-Мохнабедли будет крайне удивлен исчезновением «Центавра». Хотел бы я увидеть его физиономию. Впрочем, такое удовольствие мне не суждено испытать. Я погибну вместе с «Центавром» Тут уж ничего не поделаешь. На начальном участке траектории я должен быть на спутнике, чтобы убедиться — он держит точный курс к центру нашего светила. А потом будет слишком поздно. Если я даже чудом выберусь из «Центавра», то окажусь в открытом космосе, далеко от Земли, далеко от корабля, который доставил меня сюда. Мой расчудесный корабль — он ждет меня, кружит параллельным курсом рядом с «Центавром» и останется там кружить, недоумевая, куда подевался его хозяин. Точь-в-точь, как собака, потерявшая хозяина, никогда не теряет надежды найти его и никогда не находит.