Глава шестая
Ванчарай-старший, начальник управления сельского хозяйства, ехал в «Дружбу». В ого машине нашлось место и для Алтан-Цэцэг с сыном. Ее декретный отпуск закончился, и теперь она на крылышках летела домой к друзьям, к работе.
Машина укачивала Максимку, и он беспробудно спал. Алтан-Цэцэг глядела и не могла наглядеться на степь. Всю зиму, живя в душной городской квартире, она тосковала по ней и сейчас наслаждалась, глядя на весенний зеленый ковер, покрывший землю, на голубое с круглыми, белыми облаками небо. С радостью подставляла лицо душистому вольному ветру.
В дороге часто попадались то белые соляные впадины, то небольшие гребни возвышенностей, заросших жесткими кустами тамариска, сноповидными кучками дэрису и чием.
Попадались озера — круглые, как линзы, с белыми ободками из соли. Кто-то назвал озера голубыми глазами земли. А они совсем не голубые. Или темные до черноты, похожие на глаза рассерженного верблюда, или белесые, как ковыльные метелки.
Соленых озер в этом краю много. В старинных преданиях говорится, что они наплаканы слезами матерей, жен и невест воинов, не вернувшихся из дальних походов в чужие края, в чужие земли.
Свыше сорока лет Золотая орда Чингисхана вела грабительские, захватнические войны. Мужчины уходили из страны и оставалась навсегда в чужих краях и землях. Уйдут и сгинут. Народы завоеванных стран встречали непрошеных степных гостей без должного гостеприимства.
Много женского горя видела степь.
На границе круга, там, где зеленый цвет сливается с голубым, воздух дрожал и качался. Но миражи еще не появлялись. Они появятся позднее, когда от солнца, раскаленного до кипения, раскалится земля.
Алтан-Цэцэг было немножко неловко и стыдно перед Ванчараем за вызывающие дерзкие разговоры, которые она вела, добиваясь назначения в худон — в село. А он держал себя так, словно никаких дерзостей никогда и не слышал. Только в самом начало пути сказал:
— Слышал, работой довольна. Мой тоже доволен, — и так поглядел, что Алтан-Цэцэг смутилась.
Ванчарай был а каком-то радостно-приподнятом, возбужденном состоянии. С Алтан-Цэцэг был ласковым и любезным. Это несколько озадачивало и удивляло ее: таким она его не знала. Видимо, степной простор, сам воздух делают человека, выбравшегося из канцелярии, лучше, чище, сильней. Они как бы соскребают с него ржавчину, которой он покрылся, и вытряхивают пыль, как из лежалого войлока,
Ванчарай то мурлыкал себе под нос мотивчик какой-нибудь модной песенки, и тогда из его глаз-щелочек, как из норок, выглядывали маленькие веселые зверьки, то, расплываясь в широкой улыбке, мечтательно говорил о будущем этого степного края. И тут Алтан-Цэцэг заметила одну странность. Мечта Ванчарая не вела к светлым солнечным городам завтрашнего дня — благоустроенным государственным хозяйствам — госхозам и коллективным объединениям, а куцо упиралась всего лишь в сегодняшний день, а может, и во вчерашний, в юрту. В кочевье,