Уснуть удалось только утром, и не знаю, что пришло раньше: сон или успокоение боли. Во сне беспокоили кошмары. Меня окружали то улыбающиеся колонки, то шипящие гадюки. Змея ужалила колено, и я опять проснулся. Рядом действительно спокойно и деловито ползла в траве пригретая солнцем огромная серая змея. Я приподнялся на локте, чтобы достать костыль, но она, испугавшись моего движения, бесшумно скользнула в сторону и, приподняв острую головку, начала издали осматривать незнакомое ей чудище. Ее спокойное поведение и испуг при моем движении как-то сразу изменили сложившееся с детства мнение о змеях как о самых коварных и самых противных существах земного шара, беспричинно и неотступно нападающих на человека при любой встрече. Вот она подползла к цветку одуванчика и в один миг схватила и проглотила сидевшую на нем белую бабочку; потом затаилась и терпеливо стала ждать новую добычу. Так за полчаса она схватила с десяток синих, красных и белых бабочек, еще раз посмотрела на меня, как бы желая сказать — гляди, чем наша сестра занимается, и спокойно уползла в лес.
Три дня я не поднимался на ноги. Совсем опустела банка с тушенкой, кончились сухари, до последнего квадратика съеден, шоколад, и в запасе осталось только немного брусники. Но ягоды надоели, от них щипало язык, а на зубах оставалась неприятная оскомина. За эти дни деревья в лесу стали словно свежее и краше, цветы рододендрона, или, как его называют в Восточной Сибири, багульника, потускнели и начали осыпаться, а на поляне появилось много новых цветов: только теперь пришла настоящая весна северной тайги, хотя сегодня уже тринадцатое июня и где — то у Байкала сейчас в разгаре лето.
Метрах в десяти от моей «постели» появились кустики яркооранжевых крупных цветов на высоких стебельках. Они напоминали что-то знакомое, близкое, родное, ласкали взгляд, манили к себе. По закрученным наружу лепесткам и темнобурым на чих крапинкам узнаю лесную лилию — златоглавую саранку. Мне захотелось побыть рядом с этими кудреватыми красавицами, и я попробовал встать на ноги, но боль заставила остаться на месте. Тут мне вспомнилась старинная сибирская легенда о появлении в тайге прекрасной лилии — саранки, которую в старину называли «царские кудри».
Давным-давно, при завоевании Сибири Ермаком, от ядовитой стрелы, пущенной из-за куста черемухи вражеской рукою, пал храбрый казак Михайло. Товарищи похоронили боевого друга на поляне у большой реки, покрыв тело пушистой сибирской землей. Но сердце храброго воина не умерло навеки. Оно продолжало жить и под землею и выросло в чудесную лилию — саранку.