- Ой, и правда начальник-то - девка! - воскликнула та, смеясь. - А я думала, врут.
- Что же тут смешного! Вы кто будете? - спросила Саня.
- Давеча Шилохвостов говорил, с девкой теперь не совладать, продолжала свое женщина.
Саня слушала, все более недоумевая.
- Она глухая, - оторвался от телефона Крахмалюк. - Это - Поля, золовка Сергункова. Уборщица. На работе-то числится жена его, а работает эта.
Вслед за Полей пришел и Шилохвостов, которого вчера в темноте Саня приняла за женщину. Теперь он показался Сане еще меньше, однако у него была крупная голова и длинный, как веретено, нос. Он сдержанно поздоровался и, сняв кепку, тщательно пригладил черные волосы, расчесанные на пробор.
Потом пришел стрелочник Кузьмич, и, к своему удивлению, Саня выяснила, что он вовсе не Кузьмич, а Петр Иванович. Это был плотный мужичок, очень приветливый и вертлявый. Он протянул свою твердую квадратную ладонь и слегка наклонился.
Вскоре собрались все, за исключением кассирши. Посланная за ней глухая Поля пришла и сказала, что та доит корову. "Что вы, - говорит, - ни свет ни заря совещаетесь?"
После чего Сергунков заметил:
- Придет, никуда она не денется. Давайте начинать, что ли.
"Ну и ну", - подумала Саня. Ее больше всего удивило не то, что кассирша не пришла, а то, что все отнеслись к этому совершенно равнодушно, как будто так и надо. А еще удивило Саню то, что никто не оделся по форме. Дела...
- Мне долго говорить нечего, - сказал Сергунков, хмуро глядя своими запавшими глазами куда-то через головы в окно. - Я свое отработал. Теперь и отдохнуть можно, на пенсию, значит Так что вам работать, вы и говорите, - закончил он, обращаясь к Сане, и сел.
Саня сначала прочла приказ о своем назначении; говорила она тоже мало, но строго, и все шло хорошо, пока она не перешла к приказаниям:
- С завтрашнего дня на дежурство выходить только в форме!
- А где она у нас, форма-то? - прервал ее Шилохвостов. - Мы ее только на заезжих и видим.
- А почему же не выкупаете ее? - спросила Саня, покосившись в сторону Сергункова.
- Некого посылать за ней, - ответил нелюбезно тот. - Крахмалюка на кобыле в город не пошлешь. К тому же это дело добровольное.
- Ну хоть фуражки-то с красным верхом найдутся? - спросила Саня.
- Эх, милая, - отозвалась Настасья Павловна. - Я последнюю фуражку в гроб с мужиком положила.
- Ну хорошо, - не сдавалась Саня. - Я оставлю в дежурке свою фуражку. Пока будет одна на всех.
- Ах ты боже мой! Какое великое дело сделала - фуражку подарила! всплеснул руками Сергунков. - У нас крыши худые, света нет, а она фуражкой порадовала.