Возле высокого песочно-желтого здания, на первом этаже которого работала Елена, было шумно и суетливо — бегали дети, лаяли неугомонные собаки, корячились парковавшиеся машины.
Скользя глазами по граням застекленных эркеров, я размышлял о своей любви, которая даром небес была послана мне в эти пропитанные счастьем дни. С минуты на минуту я должен был увидеть лицо этой женщины, услышать магические ноты томительного голоса, ощутить ее прикосновение… Это страсть? Нет! Нет! Страсть — это нечто стремительное, что-то такое, что быстро проходит, оставляя после себя лишь пыль золы от перегоревших эмоций… Со мной все иначе. Мои чувства сродни роднику, пробившемуся из потрескавшейся засушливой земли, они исцеляют раны, оставленные в разное время чужим безразличием, они залечивают боль от неудач и сомнений…
— Привет, — она подошла сзади и скользнула рукой по моему запястью. — Я уже свободна. Можем пойти, посидеть где-нибудь.
Чистое создание… Разве я приехал сюда, чтобы снова, как прошлый раз болтаться с ней по улицам или, задыхаясь от желания, терять время в ресторане, где каждый официант норовит замарать мою любовь своим наглым взглядом?
— Елена, не подумай, что я мерзавец, порочный и грубый человек… — я взял ее за руку, маленькую, как у детсадовского ребенка. — Но я хочу гораздо большего, чем просто встреча.
— Да? — она чуть заметно улыбнулась.
— У меня нет никакого опыта в таких делах. Я много лет живу праведной жизнью женатого человека… Скажи мне… Ты ведь пишешь о самых разных местах… Куда можно пойти, чтобы хоть на несколько часов побыть вдали от всего мира?
— Куда пойти? — она взглянула мне в глаза и на миг сделалась грустной.
— Прости, прости… Я понимаю, что это в некотором смысле мерзко… Женатый человек… И… Я должен был бы сам внести тебя на руках в хризолитовый замок, усыпать твой путь лепестками эдельвейсов… Но это жизнь, такая вот, как она есть… И пока еще я не могу открыть перед тобой двери своего дома…
— Знаешь, — она прервала меня и посильнее затянула пояс на своей лохматой куртке, которая совсем не вязалась с этой теплой весной, — есть одно место… Для таких как мы… Там всегда много свободных номеров…
Номера! Это слово ударило меня пощечиной. На что я толкаю ее? Прекрасный цветок, созданный для крепкой семьи, а не для обшарпанных номеров мотелей… Но потребность обладания так сильно стучала в моих висках, что мысли о добродетели умирали едва родившись.