— Виноват, товарищ генерал, я только за платком полез, сопли утереть.
— А если бы закурить захотелось?
Только тут до Германа дошло, что если бы он вместо платка вытащил игрушечный пистолет, то лежать бы ему здесь уже минут пять с простреленной головой.
— Уразумел, сынок? Эх, молодо-зелено... Ну и капитаны пошли... сопливые! — не удержался генерал, слегка расплывшись в улыбке. — Да, ещё... передай, боец, своему Степанычу, что на нем должок висит. Напомни ему, как в Ростове мы всю ночь в штабные карты играли.
— Так точно, непременно, товарищ генерал! Как с Афгана вернусь, так тут же про должок намекну, — расхрабрился Герман.
— Ну, тогда держи «пять», — протянул руку улыбавшийся генерал. — Если что нужно, обратись к Константину. А ты, Костя, верни его вещи да помоги коллеге. Не на танцы едет — на войну! — С этими словами генерал оставил капитанов и, грузно покачиваясь, последовал к проходной.
— Герман, какие просьбы есть? — ёжась на прохладном ветру, дежурно спросил капитан Костя.
— Да нет, спасибо, всё в порядке, только...
— Что — только?
— Со страху приспичило малость... Мне бы до ветру... Где тут у вас?..
— Только если... если — в музей Ленина. Точно — там в подвальном этаже туалет есть. А пускать не будут, передай, мол, от Костика Лозового из Конторы.
Герман бросился к музею.
Пулей влетев в святая святых всего прогрессивного человечества с криком «Я — от Костика Лозового!», несостоявшийся террорист дробно застучал каблуками по ступенькам, ведущим в подвальный этаж.
Вверх по лестнице Герман поднимался с чувством выполненного долга.
— Как дела у Константина Викторовича? — прервала его эйфорию пожилая русская женщина, сидящая в узбекском наряде у резной стены.
— Это вы мне?
— А кому же ещё!
— А кто такой Константин Викторович?
— Лозовой, Костя Лозовой!
— А-а-а, Костик... так с ним всё нормально. На повышение пошёл. Велел вам кланяться.
— Ой, спасибочки! Душевный он человек. Было в прошлом годе, микрофоны устанавливал, так мы за час всласть наговорились. Я его чаем поила, а он меня шоколадными конфетами угощал. Молодой — а умный какой... страсть просто! — ударилась в воспоминания старушка. — А вы, должно быть, монтёр по микрофонам этим? То-то я гляжу, только вошли — и сразу в подвал. Коротнуло что, али звук пропал?
— Сигнал пропал. Микрофоны от громких звуков из строя выходят, вот я и поменял один, — принялся острить Герман.
— А как бы мне внучка к вам устроить, — совсем вошла в доверие бабуся, — и отличник он у меня, и на гитаре играет, только очки дюже толстые носит.