оратор. Ой, надралась в задницу.
Ада, что за выражения! — Или Ава. — Зубы наехали на нижнюю губу. — За ваши деньги, — Ада икнула, — что душе угодно. — Ее качнуло, и она ухватилась за полицейского.
Он тут же вцепился в ее запястье:
— Фамилия?
Ада скривилась. Не очень-то он дружелюбен, этот коп.
— Воан, — ответила она. — Ада Воан.
— Что ж, Ада Воан, вам лучше проехать со мной в участок.
— Уч… часток?
Полицейский порылся в кармане. В следующий момент он уже бренчал наручниками, защелкивая их на Аде.
— Ада! — К ней бежала Скарлетт. — Признайся, ей-богу. Тебя оштрафуют, и всех делов.
Ада тупо смотрела на нее. Вдруг вспышка в мозгу, яркая, отрезвляющая. Станислас. Она оставила газ включенным. Значит, он умер.
— Я сделала это, — сказала она. — Я убила его.
Полицейский повел ее через дорогу к служебному фургону. Она села на жесткую скамью, голова у нее кружилась. Метался ли он по комнате, хватая ртом воздух, пока его легкие обугливались, а горло сжималось все плотнее? Пытался ли забраться вверх по стене, ломая ногти, чтобы перекрыть газ? И долго ли печные трубы будут вонять его плотью?
— На-ме-рен-но, — уточнила Ада.
Он получил свое. Сполна.
Часть третья
Лондон ноябрь, 1947-й
После постановления о привлечении к суду Ада долго ждала начала процесса, запертая в камере с белым плиточным полом, грязноватой побелкой и решеткой на окне под потолком. Из камеры ее выпускали раз в день опорожнить ведро и прогуляться по двору. И она уже не знала, что хуже, работа на износ в доме коменданта или тупая тюремная скука. Ее никто не навещал, даже Скарлетт; мистер Уоллис сказал, что Скарлетт могут вызвать как свидетеля, поэтому им нельзя видеться.
— Не виновна, — заявила она своему адвокату, мистеру Уоллису. Да, она сделала это, призналась во всем, но она не полезет в петлю из-за Стэнли Ловкина, не отдаст свою жизнь за его. Он того не стоил.
Мистер Уоллис был молод, с виду совсем школьник. Он шепелявил, и его «с» выходили смазанными и слюнявыми. Он облизывал губы, глотая слюну и внимательно разглядывая Аду. Это его первое дело об убийстве, но он был единственным, кто согласился защищать Аду бесплатно. На суд она явилась в тюремной одежде — серой, провисшей сзади юбке и бесформенной зеленой блузе. Ада просила принести ее собственную одежду, но мистер Уоллис сказал, что домовладелица вынесла из квартиры все, как только полиция закончила там со следственными действиями. Единственное, что у Ады осталось, — синее платье из органзы, в котором ее арестовали, но копы забрали платье в качестве вещественного доказательства. Подходящая парочка, она и мистер Уоллис. Он только-только из коротких штанишек, она в тюремном тряпье и уродливых башмаках на шнуровке. И ни намека на губную помаду.