Но мисс Скиннер все равно понимающе кивнула. Она успела навидаться таких, как Ада. Девушек с амбициями.
— Я было приняла тебя за клиентку, — сказала достопочтенная миссис Бакли, когда Ада явилась наниматься на работу в прошлом сентябре. — Смотришься завзятой модницей.
Ее приняли за клиентку. Вообразите. А ей только восемнадцать! Ада быстро учится. И уже многому научилась.
Достопочтенная миссис Бакли вела дело под вывеской «Мадам Дюшан». Рослая, с квадратными бедрами, накрашенными ногтями и скромными сережками, она вводила посетительниц в транс, когда принималась сыпать выражениями вроде кутюр, ателье и Париж, ба! Наспех пролистав «Вог», она придумывала фасоны бальных и вечерних платьев, драпируя и накалывая шелк и шениль прямо на стройных дебютантках и их осанистых компаньонках.
Ремесло Ада переняла у Исидора, кураж — у миссис Б., как за глаза называли хозяйку все девочки в мастерской. Если Исидор был мудрым, добрым, забавным и настоящим, то миссис Б. — насквозь искусственной. Ада не сомневалась: ее хозяйка никакая не «достопочтенная» и даже не «миссис», а ее цвет лица так же фальшив, как и ее имя, но все это не мешало миссис Б. привлекать клиенток. То, чего она не знала о женской фигуре и свойствах ткани, уместилось бы на одном уголке почтовой марки.
Сменив Исидора на миссис Б., Ада поднялась на ступеньку выше, по крайней мере в собственных глазах. Париж. Именно этот город нацелилась покорить Ада. Она назовет свое заведение «Воан». Для модного ателье более чем подходящее имя, как Уорт или Шанель, но с британским каше. Это было еще одно словечко, подхваченное у миссис Б., стиль и класс в одном рулоне.
— И где вы так хорошо выучились французскому, мадам? — В лицо девочки всегда называли хозяйку «мадам».
Миссис Б. загадочно улыбалась, покачивая головой на длинной тонкой шее.
— Там и сям, — отвечала она. — Там и сям.
Надо отдать ей должное: миссис Б. разглядела в Аде труженицу, а также девушку с честолюбием и талантом. А поскольку Ада еще и правильно выговаривала «х», без простонародного придыхххания, ее сделали витриной мастерской, живым манекеном мадам Дюшан, и молодые светские дамы начали все чаще обращаться к Аде за фасонами платьев в обход миссис Б., чье лицо и талия с каждым днем становились все более расплывчатыми.
— Мадемуазель, — говорила ей миссис Б., — примерьте вечернее платье.
— Эпонжевое, мадам?
Полночная синь и американская пройма. Втянув живот, походкой заправской манекенщицы Ада пересекала комнату, порывисто разворачивалась, приковывая взгляд к своей обнаженной спине, к игре ткани, пробегавшей мягкими волнами по ее фигуре, а затем по подолу, что заканчивался шлейфом. После чего делала второй круг и улыбалась.