— Что вы преподавали?
— Историю, — ответил герр Вайс. — Немецкую историю. Пожалуйста, присядьте, и мы спокойно обо всем побеседуем.
Ада с беспокойством озиралась:
— Это не разрешается.
— Почему не разрешается?
— Просто нет, и все, — пожала плечами Ада.
— Но это теперь и мой дом. И в своем доме я разговариваю с кем пожелаю. — Он махнул тростью в сторону солдат за окном: — Я по-прежнему пользуюсь уважением в качестве их бывшего учителя. Не волнуйтесь.
Он засмеялся. У него были чистые ровные зубы, свежевыбритые щеки, и от него не воняло. Ада почувствовала, что ей необходимо присесть.
— Идемте со мной, — сказал он, — в оранжерею. Они онемеют от такой мерзости.
— Мерзости?
— Я употребил не то слово? А какое нужно?
— Дерзости, наверное, — сказала Ада. — Это значит «смелости».
— Вот видите, — он взял ее за локоть и повел по коридору, — вы уже оказали мне услугу.
Ада не сопротивлялась. Всего лишь помогаю пожилому человеку дойти до оранжереи, герр начальник. Вдруг ее осенило. Если он, в свою очередь, будет учить ее немецкому, если она освоит этот язык, с ней все будет хорошо и она выпутается из любой передряги. И кто знает, возможно, ей удастся выбраться отсюда. Она держала его трость, пока он усаживался в кресло.
— Мистер Вайс, — начала Ада. — Мистер профессор Вайс, если я помогу вам с английским, вы научите меня немецкому?
Сжав трость в кулаке, он резко ударил ею об пол:
— Вы забываетесь, милочка. Вы — пленница. Я — ваш тюремщик. Не вам торговаться со мной.
Ада была уверена, что он согласится. Она повернулась, чтобы уйти, но ее рясу опять пригвоздили к полу. На этот раз трость задела по ноге. Она остановилась.
— Но если вы попросите меня давать вам уроки немецкого, ответ, возможно, будет иным.
Он привык к тому, что последнее слово остается за ним, это видно. Мужчина на высоком посту, и все же мужчина, который находит ее хорошенькой. Подыграй ему. Дай ему понять, что он — величина, а ты — малость.
— Прошу вас, будьте так любезны, научите меня немецкому.
Он подался вперед, крепко взял ее за руку:
— Сестра Клара, с превеликим удовольствием. А вы подправите мой английский.
В оранжерею вошел солдат, куривший под деревом. Ада точно не могла сказать, но он походил на того охранника, что обнаружил ее на каменной лестнице нескольким ночами ранее. Тогда она не заметила, насколько он молод. Он еще не брился, и кожа у него была гладкая, как у мальчишки. Он мог бы быть ее младшим братом. Ада выдернула руку, положила ее на плечо герра Вайса, притворяясь, будто успокаивает его.
— Ганс, — сказал герр Вайс, — ты прикажешь ей учить меня английскому. Каждый день.