«Эль решила построить королевство… где я буду править? А кто правил вместо меня все эти годы? Жэрром. Как мой брат… конечно ему не весело, я проснулась значит нужно отдавать «борозды правления» в мои руки… — девушка еще выше подняла подбородок рассматривая стену напротив, смотря сквозь брата. — А почему Мьун улыбается? Ему за эти годы брат стал наверняка родней меня. Может, учитель думает, что не долго мне править и власть мне не принадлежит? Чепуха какая-то. Мне не нужна власть. Я просто хочу домик, где на теплой кухне постоянно будет ворчать Кльайна, где Ирья будут пакостить и весело смеяться, а Мьун бить меня по рукам, если я тяну их к еде грязными. В том маленьком мире меня будут будить ласковые руки пани Муры, а Марйик смастерит мне дом на дереве, в котором мы с братом будем смотреть на звезды, открывая окно в потолке. И старый пан Бруон там будет жив…»
Мальва нервно махнула рукой в сторону входа. Все кто там стоял — исчезли в мгновение ока. Девушка прерывисто вздохнула, садясь на конец кровати. Везде было ужасно пыльно и грязно.
«Даже забыли обо мне? Спит ли там она, или нет… Это не важно? Неужели никто не зашел ни разу сказать мне привет? Посмотреть на меня, потому что скучал? Больно».
— Мальва… — нарушило тишину тихое слово. Жэрром.
— Что? — девушка устало посмотрела на него и перевела взгляд на когти. Слишком большие, неудобны. — Я уже все поняла. Эль построила замок, нарядила принцев и принцесс. Вышла веселая игра. Я понимаю любимый братец, я мешаю. Намного лучше было бы, ясли бы я спала как можно дольше, но я проснулась. Увы. Власть… она мне не нужна, забирай. Я поговорю об этом с Эль.
— Я рад, что ты это понимаешь.
Девушка кивнула головой и насмешливо улыбнулась. Мальва не дышала. Ей только что проткнули грудь ледяной балкой… как в той далекой жизни светлому ребенку. Но та девочка сразу умерла, а Мальва вынуждена спокойно сидеть, здесь — в пыльной комнате на своем «гробу». Она так надеялась что это все неправда!! Что брат не променяет ее на роль в этой игре, что он украсил тот дом, который вырос из фундамента богини, однако нет, он оставил все как есть, и ему это нравится… Так все и казалось Мальве.
— Мальва, мы так долго ждали твоего пробуждения!
Горгулья отшатнулась от рук учителя, что тянулись к ней, чтобы обнять. Зачем играть? Она все прекрасно видит. Девушка больше не смотрела на их лица, она смотрела на балкон, на свои руки, на узоры платья, однако понимала: сейчас она чужая. Она тогда, очень давно, как казалось, и было на самом деле, думала, что будет рада, когда станет для них Мальвой, но опять ее постигло разочарование — она никогда уже здесь своей не будет. Лишь Урэш был честен. Он вел себя, как всегда — был покоен и молчалив.