Я выбрался на ночной пляж, кстати, не пустой, тут любили купаться ночью, надел трусы, мои чёрные боксёрские, с потерей лагеря я потерял и сменку, в одной одежде всё хожу, ну да ладно, майку, рубаху, шорты и сандалии, на голову – помятую панаму. Вот от неё я избавлюсь в ближайшее время. Главное, местного цирюльника посетить. Волосы у меня отросли, конечно, не сильно, но если коротко постричь, то вся краска отрежется, и я снова стану рыжим. А то без шляпы засмеют, да и видно будет, что я крашеный. Вот только что с бровями делать? Надеюсь, в парикмахерской будет растворитель, смыть краску.
Обнюхав себя, я поморщился: пока находился на сухогрузе, успел попотеть и провонять, купание и заплыв до берега, конечно, частично смыл с меня грязь, но одежда та же. Вот она пованивала.
Одевшись, я закинул мокрый рюкзак на правое плечо и пошёл с пляжа, поглядывая по сторонам. Оружие у меня было по привычке заткнуто сзади за пояс, я уже привык к нему и без пистолета чувствовал себя как голым. В карманах – фунты и франки, от рублей я заранее избавился, потратив их в магазине, не было их при мне, можно вживаться в местную жизнь и, сменив имидж и облик, автостопом рвануть в Рим и потом во Францию. Я в Париже хотел побывать, на Эйфелеву башню подняться. В общем, раз отдыхаю, то отдыхать нужно как следует. Конечно, большое желание было поваляться на пляже какого-нибудь курорта, но экскурсии тоже никто не отменял, они меня интересовали не меньше.
Выйдя на набережную, я осмотрелся, вдыхая незнакомый мне воздух. Пока всё непривычно, но освоимся. Несмотря на ночь, тут всё так и дышало жаром, камни и песок отдавали накопленное за день тепло. Градусов двадцать пять было, не меньше. Похоже, днём здесь явно за тридцать. Вполне нормально. Как я успел убедиться, пляж тут отличный, оборудованный, можно и покупаться завтра днём. Закончив с осмотром, гуляющих на берегу хватало, я задумался. Зачем мне идти в ночной город, где я ничего не знаю, и искать удобное место для ночёвки, когда вот он, пляж. Тут и пляжные кабинки были, и зонтики, вот на скамейке вполне можно и выспаться. Так я и поступил. Нашёл скамейку в тени, где фонарь не работал, рюкзак под голову, оделяло на доски, и, устроившись, прикрыл глаза.
Честно говоря, что за эмоции меня переполняли, я всё никак не мог разобрать. Однако определил несколько главных. Это лёгкая тревога и боязнь нового, радость, что наконец путешествие на сухогрузе закончилось, желание увидеть много нового, ну и немного сожаления. Всё же прекращать давать информацию конторе я не хотел, вынудили. Надо подумать, может, удастся возобновить контакт, как бы ни хотелось сообщать, что я за границей. Я ещё сомневаюсь, продолжать контакт отсюда или, вернувшись в Союз, выложить всё, что знаю. Всё же, наверное, выберу последнее. За такими размышлениями я незаметно уснул…