Последнее, что он увидел, — маленький, почти игрушечный, браунинг в руке у Киры и падающие на него деревья.
— Сука! — закричал он и кулаком сбил женщину на снег, потом наступил на руку с браунингом.
— В рукаве прятала. — Никитин поднял оружие. — «Клемент» 4,25.
Муравьев с Беловым, располосовав кожух и разорвав гимнастерку, перевязали Данилова.
— Заводи, — крикнул Никитин Быкову, — здесь километрах в семи больница.
Голова Данилова лежала на коленях Никитина. Быков вел машину осторожно, старательно объезжая колдобины. Данилов широко открытыми глазами глядел в потолок. Лицо его заострилось и стало жестким и бледным.
Он открыл глаза и увидел бревенчатую стену и портрет Джамбула на ней. Солнце било в окно, и в палате было бело и радостно.
— Ну, слава богу, — сказала пожилая санитарка, — открыл глаза. Сейчас попить принесу. А то две недели в сознание не приходил.
Данилов смотрел в окно. С сосулек, прилипших к карнизу, падали золотые от солнца капли.
За стеной кто-то печально играл на гармошке. Мелодия была очень знакомая, только вот какая, Данилов вспомнить не мог.
Он лежал, закрыв глаза, ощущая на лице солнечное тепло. Заново привыкая к звукам и запахам. Заново привыкая к жизни.