— Красиво, — сказала я, водя пальцем по рисунку.
— Это «Дымовые трубы и угловые камни», так узор называется. Вот Элизабет посмотрит на него в Калифорнии и вспомнит наш дом и всех, кто в нем живет. Нам, Бергстромам, повезло, потому что наш дом наполнен любовью от труб до фундамента. Мой квилт поможет твоей кузине взять с собой чуточку нашей любви.
Я кивнула, показывая ей, что я все поняла.
— Каждый из этих красных квадратиков — это огонь, горящий в камине, чтобы согреть ее после трудной дороги.
Я посмотрела на красные квадраты на одеяле.
— Их очень много. У нас в доме нет столько каминов.
— Я знаю, — засмеялась она. — Тут все понарошку. Элизабет поймет.
Я кивнула. Элизабет была взрослая и понимала много разных вещей.
— А еще вот что. Ты заметила, что половина блока темная, а другая светлая? Темная половина означает огорчения и беды в жизни, а светлая радости.
Я обдумала слова бабушки.
— Тогда почему ты не сшила квилт целиком из светлой материи?
— Я могла так сделать, но тогда она не сможет различить узор. Он заметен только тогда, когда в квилте есть и темная, и светлая материя.
— Но мне не хочется, чтобы у Элизабет были огорчения.
— Я тоже не хочу, милая моя девочка, но они все равно к нам приходят. Но не беспокойся. Вот видишь? — Она дотронулась пальцем поочередно до нескольких красных квадратов и улыбнулась. — Пока в доме горят огни, у Элизабет всегда будет больше радостей, чем огорчений.
Я снова стала рассматривать рисунок.
— Красные квадратики не пускают огорчения на светлую часть.
— Правильно, — воскликнула двоюродная бабушка. — Ах, какая ты умница!
Я прижалась к ней, радуясь похвале.
— Вот только мне все–таки не нравится темная половина.
— Кому же она нравится? Никому. Будем надеяться, что Элизабет получит всю радость, какую заслуживает, а огорчений ровно столько, чтобы ее сердце оставалось восприимчивым к чужой беде.
— Что такое вос… воспри…
— Восприимчивым. Ты поймешь, когда станешь старше.
— Как Клаудия?
Бабушка засмеялась и прижала меня к себе.
— Да. Может быть.
* * *
Миссис Компсон замолчала и обвела взглядом комнату.
— Вот что для меня Элм — Крик, — сказала она. — Я люблю тут каждый дюйм, от дымовых труб до камня в его основании. И всегда любила. Как я могла так долго жить вдали от него? Почему я позволила гордыне разлучить меня со всем, что любила? Сердце разрывается, когда думаю о том, сколько времени потеряла напрасно.
Сара взяла миссис Компсон за руку.
— Не отчаивайтесь! Не теряйте надежду.
— Надежду? Если у меня и оставалась надежда, то она умерла вместе с Клаудией.
— Не говорите так. Вы сами знаете, что это неправда. Если бы у вас не было надежды, вы бы не попросили меня найти способ, как вернуть Элм — Крик к жизни.