Боже, какими чудесными были те дни! У меня появилось множество друзей, мы с Ричардом постепенно обследовали кампус. Мне было интересно учиться и не так трудно, как я думала. Я необычайно гордилась тем, что могу выдерживать конкуренцию с учащимися, которые старше меня.
Дом, в котором мы поселились, был уютным и удобным, хотя, конечно, не шел ни в какое сравнение с Элм — Крик. Время от времени папа приглашал к нам на ужин кого–то из студентов или преподавателей, и они до позднего вечера говорили на всевозможные темы. Часто они обсуждали новости из Европы, иногда вполголоса, и мне приходилось напрягать слух, чтобы что–то расслышать. Иногда мирная беседа превращалась в сердитый спор с криками, от которых в буфете звякали чашки. Обычно я уходила, придумав какой–нибудь предлог. Мы, Бергстромы, давно считали себя настоящими американцами, и если у нас и были какие–нибудь дальние родственники в Германии, то никакой связи с ними не сохранилось, а истории о Гитлере и его политике наполняли меня ужасом. Ричард тоже слушал споры, но я старалась найти, где он спрятался, и отправляла его спать.
Как–то вечером папа пришел домой с двумя студентами. Я была в это время на кухне.
— Сильвия! — весело крикнул он. — Встречай гостей и накрывай на стол!
Я вздохнула. Никогда не знаешь, когда папа вернется домой не один, а с компанией. Вытерев руки о фартук, я поспешила в прихожую, где он и его гости снимали пальто, а Ричард засыпал их вопросами. И тут я застыла на месте.
Один из молодых людей был Джеймсом Компсоном.
— Сильвия, Джеймс утверждает, что он знает тебя, — удивленно сказал папа, представляя меня гостям. — Но я ума не приложу, как это возможно.
Я искоса посмотрела на парня.
— Мы встречались на ярмарке, папа, минувшим летом. Он смотрел, как я ездила верхом.
— Сильвия превосходная наездница. — Джеймс улыбнулся, в уголках его глаз собрались морщинки. Я невольно улыбнулась в ответ.
Я накрыла стол, следуя советам книги по домоводству, как превратить три порции в пять. Во время ужина всякий раз, поднимая глаза от тарелки, я видела устремленный на меня взгляд Джеймса. Он был такой пронзительный, что я с трудом его выдерживала, но и не могла от него оторваться. Я участвовала в вежливой беседе и изо всех сил старалась, чтобы мой голос звучал ровно, но должна признаться, что я страшно нервничала.
— Я удивился, увидев вас здесь, Сильвия, — сказал Джеймс, когда мы закончили есть.
— Я тоже удивилась, увидев вас.
— Парень здесь долго не задержится, — сообщил папа. — У него амбициозные планы, не так ли, молодой человек?