Кира вернулась в комнату и прилегла на лавку. Тело болело, на лице наливался синевою огромный синяк. И как это скрыть от матери? Разве что в лес отправиться, пока не пройдет? Да толку то? Небось пол деревни её видело.
Скрипнула дверь. А через мгновение в комнату влетели Анасташа и Матрена.
— Дочка! За что они так тебя? Вот же ироды! — Анасташа бросилась к Кире, принялась ощупывать, гладить.
— Мам, все нормально. Ничего страшного не произошло. Пара ушибов и только.
— Дай-ка я взгляну, — знахарка оттеснила причитающую Ташку и начала осмотр.
Через некоторое время вынесла вердикт: — Ребра целые. Синяк, конечно, серьезный, но до свадьбы заживёт. Хотя и не дело это девке с мужиками биться! — она с укоризной взглянула на Киру, как будто та сама ходила по деревне и всех задирала. — А вот рана на голове мне не нравится. Много грязи, как бы не было заражения, — знахарка засуетилась, вынимая из большой закрытой корзины всевозможные пузырьки и склянки. — Анасташа, согрей воды.
Мать вышла, а Матрена цепко взглянула на Киру.
— Никто не насильничал, — со вздохом ответила та на ещё не заданный, но ожидаемый вопрос, — только немного побили. Да я и сама виновата. Слишком самонадеянно себя повела, пропустила удар…
— Кира, и зачем все это? Пусть уж мужики с Паситой и воюют, если им так надо. А ты ведь девчонка! Куда тебе до него?
Кира горько усмехнулась.
Вошла Анасташа с ковшом горячей воды. Матрена споро достала маленькую плошку, зачерпнула. Поболтала, слегка остужая, вылила туда содержимое какого-то пузырька и протянула Кире:
— На вот, пей.
Она принялась споро готовить какие-то примочки. Кира залпом осушила плошку и поморщилась:
— Ну и гадость! — отвар не был горьким, но имел отвратительный привкус и запах.
Накатила слабость. Веки отяжелели, захотелось спать до умопомрачения.
Матрена тем временем инструктировала Анасташу:
— Вот. Это принимать три раза в день, а мазь на тряпочку и к синякам прикладывать, мелкие просто намазать. Дня за три сойдет. Сильное средство, верное.
Наклонись-ка рану промою.
Кира послушно нагнулась над ушатом, и Матрена осторожно принялась очищать рану, разбирая волосы руками.
— Чем это тебя так?
— Упала на камень, — буркнула Кира и, почувствовав приступ дурноты, вынужденно схватилась рукой за стоящий рядом с лавкой стул — её повело. Анасташа ахнула.
— Отвар подействовал, — успокоила Матрена, предотвращая новый поток охов и ахов, — там легкое успокоительное. Сейчас ляжет и до утра проспит, во сне все заживёт быстрее.
— Мне завтра надо на рассвете… — язык заплетался, и Кира с трудом им ворочала.