— От Магеррама нет вестей?
— Нет.
— Тогда собирайся, едем. Наши дела плохи. Мы поднимаемся на гору Кешиш, там нас будет ждать Кербалай.
— Что случилось? К чему эта спешка?
— С этими, что наступают со стороны ущелья, мы бы справились. Но на Карабаглар движется отряд пограничников. Их очень много. Поторапливайся, я приехал за тобой. Возьми и Мирасу. Пока ты соберешься, я с этими закончу.
Он хотел, чтобы его путь был усеян трупами, чтобы говорили: «Здесь побывал Гамло». Хотел оставить свою «памятку» и в селе Котуз. Гамло проехал по улице и, подражая древним глашатаям, сложив руки рупором, закричал:
— Эй, люди, выходите смотреть представление! Увидите, какая будет потеха! Развлечетесь на славу!..
Некоторые едва выглядывали из-за калиток, более смелые выходили на улицу. Когда у дома, где содержались пленные, 150 собралось достаточно народу, Вели подошел к Гамло и, пригладив мягкие, шелковистые усы, сказал:
— Гамло, не стоит проливать кровь. Мы еще не опомнились после гибели тех двух, новые жертвы не принесут нам победы.
Гамло отъехал от него и сказал громко, чтобы слышали все:
— Я выполняю приказы только Кербалая. Я не слуга двух господ.
Губы Вели дрогнули, он почувствовал, как запульсировали жилки на висках.
— Отопри дверь! — крикнул Гамло часовому.
То ли от спешки, то ли по какой другой причине, часовой долго не мог вложить ключ в скважину.
— Мир праху твоего отца, как тебе удалось заиметь троих сыновей? — захохотал Гамло.
Часовой униженно хихикнул и отомкнул наконец замок. Толкнул ногой дверь. Из темноты на него блеснули глаза, и тут же их обладательница — ослица — выскочила на улицу и бросилась наутек. Вслед за ней выскочил маленький ослик.
Все остолбенели. Часовой съежился. На него просто жалко было смотреть.
— Сукин сын, что это значит? Куда делись большевики?
— Гамло, клянусь хлебом, я не отходил ни на шаг.
Гамло впервые в жизни попал в такую ситуацию. Поэтому не знал, что делать, на ком выместить зло. Решив начать с часового, опустил кнут ему на голову. Тот упал. Гамло же поскакал за ослицей. Ее он пристрелил сразу же, а вот ослик никак не попадал на мушку...
***
Мираса в эту ночь не сомкнула глаз. Когда часовой заснул, она осторожно вытащила из его кармана ключ и открыла дверь дома, где находились узники. Толкнув тяжелую дверь, она прошептала: «Я — мать Магеррама. Мой сын, наверное, сейчас, как и вы, в беде. Да поможет ему аллах...»
Узники торопливо, благодаря ее, скрылись в ночной мгле. Можно было уходить, но Мираса, решив довести дело до конца, загнала в помещение ослицу и ослика. Уж очень ей хотелось досадить Гамло.