Арестованные слышали выстрел.
— Убили парня, — сказал кто-то.
Голос, напоминающий девичий, ответил ему:
— Нет, видимо, стреляли не в него. Попади пуля в тело, такого грохота не было бы.
— Какое у него тело? Кожа да кости.
Кто-то другой, с хрипотцой в голосе, сказал:
—Интересно, нашлась ли его мать?
— Говорили, это дело рук Гамло.
— Не может этого быть!
А той порой Кербалай приказал Зульфугару увести парня. «От этой скотины пахнет навозом», — брезгливо добавил он.
Вечер наступил внезапно. Снег заблестел в лунном свете. Казалось, землю осыпали голубой серебряной пылью. Рядом темнело здание мельницы, вдали едва проглядывались заснеженные горы.
Лежа на снегу, Бейляр понемногу приходил в себя.
— Ну, вот ты и воскрес, — сказал Зульфугар.
Бейляр с трудом поднялся и сел. Протер кулаками глаза.
— Где я?
— У дверей рая, — захохотал Зульфугар.
Через десять минут Зульфугар снова втащил его в комнату. На сей раз Кербалай постарался придать своему голосу мягкость.
— Сынок, ты еще совсем ребенок. Тебя сбили с пути, — говорил он, перебирая четки. — Я гожусь тебе в отцы. Тебя подучили, вот ты и решил пойти против меня. Что делать? Я прощаю тебя. И даже предлагаю перейти на мою сторону. Ну, что скажешь?
— Я не могу стать предателем, Кербалай. И ты сам не должен предлагать этого.
— Почему предателем? Вначале ты ошибался, теперь все осознал, а я простил тебя.
Сейчас каждый человек на счету. В ближних селах едва набралось пятьдесят — шестьдесят мужчин, способных держать оружие. А если половина из них отвернется, с кем они останутся? Именно поэтому Кербалай до поры до времени никого не казнил. Все еще надеялся перетянуть на свою сторону.
— Нет, Кербалай, я не смогу пойти на это.
Гамло на этот раз стоял за спиной Бейляра. Он поднял руку и опустил кулак на голову парня. Перед глазами Бейляра пронеслись вытканные узором шерстяные носки, чарыки с загнутыми вверх носами.
— Уберите этого ублюдка, со временем он поймет, с кем имеет дело, и перейдет на нашу сторону.
Бейляра увели. В комнату ввели крепко сбитого, среднего роста мужчину, чьи усы и борода были цвета соломы.
— Неужто это ты, Иман?
— Да, это я, Кербалай.
— Скажи мне правду, куда ты дел штамп и печать?
— Если бы дело было только в них, я сказал бы, куда их спрятал. Но ведь Советы имеют не только штамп и печать, у них есть столица, есть войска, артиллерия.
Иман был председателем сельсовета. Кербалай знал о его ораторских способностях.
— Иман, поверь мне, я на твоих глазах разрушу Советы. И над домом, где ты повесил красное знамя, вывешу свой флаг.
— Но ведь пока не разрушил, Кербалай? Когда разрушишь, я поверю.