— Сет жив?
— Да. Некоторое время он был известен как Оаким.
— Посланник Анубиса!
— Некто другой! Пес украл его память и послал убить собственного сына — и отца. Именно это и вызвало особый гнев Тайфуна.
— Черт бы побрал всю эту проклятую семейку! А что стало с моим сыном? Он всего лишь оставил мне эту записку, ну… конечно!
— Что «ну, конечно»?
— Еще не поздно. Я…
— Позади тебя, на стене! — кричит Брамин. — Тайфун!
Озирис двигается со скоростью, которую странно видеть в столь тщедушном теле, он кидается к зеленому гобелену, отбрасывает его в сторону и пропадает.
Тень течет за ним, встает на дыбы.
Когда она отодвигается в сторону, на гобелене и в самой стене возникает огромное отверстие размером и формой с Тайфуна.
— Тайфун, — говорит Брамин.
— Я здесь, — слышится голос. — Зачем ты предупредил его?
— Потому что Тот подарил ему жизнь.
— Я этого не знал.
— Ты слишком быстро отправился в путь, чтоб услышать, как это повторят. А сейчас уже слишком поздно.
— Нет. Боюсь, ему удалось скрыться.
— Как это?
— Его не было в помещении, которое я уничтожил.
— Может быть, это и к лучшему. Слушай, мы можем использовать Озириса.
— Нет! Никогда не будет мира между нашими семьями, пока он жив, независимо от рыцарских чувств, которые может выказать мой брат. Я люблю брата, но я никогда не соглашусь на его прощение этого негодяя. Я обыщу весь дом, пока не найду Озириса и пока не отправлю его в Скагганакскую пропасть!
— Как Анубиса?
— Нет! Анубису удалось скрыться! — доносится то ли всхлип, то ли крик. — Временно!
Затем Тайфун возносится, появляется пламя, и он исчезает.
Брамин вновь машет тростью, и окно исчезает тоже.
— Анубис все еще жив, — говорит Мадрак, глядя через плечо.
— Очевидно.
— Что мы предпримем?
— Продолжим изучение функций Дома Мертвых.
— Я хочу отдохнуть.
— Тогда иди и отдыхай. Найди себе комнату поблизости и располагайся. Ты ведь знаешь, где пища.
— Да.
— Тогда до скорого.
— Да, Лорд!
Мадрак выходит из Большого Зала и блуждает. Через некоторое время он входит в комнату, где мертвые стоят, как статуи. Он садится между ними. Говорит:
— Я был преданным слугой. Послушай меня ты, Женщина с грудями как дыни. Я был его преданным слугой. Поэт отправился на войну с другими Ангелами, зная, что это против его воли. Но он прощен и возвышен. А где я? Слуга слуги. Это не честно.
— Я рад, что ты согласна со мной. А теперь скажи мне ты, да, вот ты, с лишней парой рук. Разве ты распространял религию и мораль? Разве ты побеждал чудовищ и ужасных зверей среди непосвященных голыми руками? Конечно нет.
— Вот видишь…
Он хлопает себя по бедру.