— Нет! — сказал старик, и в голосе его послышалась безмерная печаль. — Мне нельзя ступать на землю Израиля.
— Не понял.
— Я тоже до конца не понял, но знаю, что это так. Два раза я пытался ступить на эту землю, но оба раза случались несчастья, едва я приближался к берегу земли обетованной.
— Какие же? Война Судного дня в одна тысяча девятьсот семьдесят третьем году или теракты? — Павел уже подошел вплотную к креслу старика.
— Нет! Первый раз вавилоняне, а второй столетия спустя римляне сжигали храм. И я прекратил попытки… Увы…
— Что?! Кто вы?!
Старик медленно поднялся из кресла, опираясь на палку. Павел непроизвольно опустил глаза и увидел, что крупная и крепкая еще рука, на безымянном пальце которой надето кольцо с изображением ока, сжимает полупрозрачную голову кобры с переливающимися в отблесках каминного огня бриллиантовыми зрачками.
— Рав Мозес?! Вы?!
Старик наклонил мощную седую голову в утвердительном кивке. Безумная догадка озарила Павла:
— Моше-рабейну?! Вы…
— Да, Моше или Моисей, как вам угодно!
Два безысходных странника сидели у камина и смотрели на огонь. Они могли считать себя почти ровесниками, хотя между датами их рождения пролегли целые столетия — временная пропасть, в которую канули сотни миллионов людей и десятки государств. Этим двум людям было непонятно, что им сказать друг другу. То, что они чувствовали, не передается словами земных языков.
— Я единственный раз в жизни был террористом, — медленно проговорил тот из них, кто был на тысячелетие старше. — И вы вернули мне память об этом, — он поднял вверх руку с перстнем-оком. — В один день я превратился из философа в убийцу, хотя, честно говоря, тот стражник, которого я убил тогда на глазах вашего предка, был жуткий человек, его можно было бы назвать форменным садистом… если бы он не жил за три тысячелетия до маркиза де Сада.
— Можно вопрос, ребе? — обратился к нему Павел и, увидев задумчивый кивок старика, спросил: — Вы сами-то еврей?
Моисей отреагировал немедленным и неожиданным взрывом хохота:
— Что вы, конечно, русский!
Павел тоже рассмеялся:
— Нет, я серьезно. За свою жизнь я слышал многое, в том числе некоторые египетские источники утверждали, что вы все-таки бывший жрец Озириса, урожденный племянник фараона. Что вы просто выбрали евреев, дабы создать свой народ.
— А на этот вопрос я не отвечу никогда. Да, я выбрал, я создал народ Израиля, но откуда я — ни вы, ни кто иной не узнаете никогда, более того, вы даже не узнаете, знаю ли об этом я сам. С меня хватит того, что, видимо, обратившись к людям от имени Бога, я взял на себя ответственность за все, что навязал людям.