— Ой, Петрович! Так то ж старье мы теперь не берем! Ты смотри…
Павел Ильич, насколько мог, вытянулся и закрыл глаза. Тяжелый день сегодняшний был долгим, а обманчивое июньское северное солнце все не хотело садиться: уже одиннадцатый час вечера, а природа лишь погружается в зыбкий мираж белой ночи. Прошло еще сколько-то времени, и все пассажиры обитатели автобуса уже дремали, высунув в проход босые усталые ноги. Не спали только водитель, затравленно забившаяся в угол девушка — попутчица Павла Ильича, да Нинка с Петровичем.
— Так, слышь, Петрович, Яцек этот и говорит: «Мне б таких, как вы, еще четыре-пять автобусов в месяц, и все, я тогда настоящим великим паном стану», слышь, Петрович! Он вечером-то приходит, ну он Людку-то обычно вечером всегда забирал, дело такое. А тут говорит, дескать, и Нинку с собой бери. А я ему, Яцек, я, значит, чего, не по той части, да и, что я, от мужа того, гулять не пойду. Людка-то она разведенная, ей что, а я… да и скажет кто… А он смеется: «Да не, я не то, я на негоциацию, в смысле в ресторан и поговорить там, ну… о делах». Вот.
Петрович смотрел завороженно.
— Ну, и я в чем была, только морду намазала за две минуты и бегом. А ресторан-то этот китайский оказался!
— Ох ты, ешкин кот! — отреагировал Петрович.
— Ну! А я о чем! Вилок нет! Ложек нет! То есть ложка одна такая фарфоровая не чайная, не столовая, и только палки две.
— Какие еще палки?!
— Ну, деревянные такие, маленькие. Я их в две руки взяла, чтобы, значит, слякоть какую-то из тарелки подцепить, жрать-то охота, там за рубли-то особо не разъешься. Думаю, слякоть хоть эту китайскую пожую, а она скользкая, зараза. Ну мы с Людкой вдвоем-то друг на друга смотрим и смеяться вроде как не того, и ни тебе пожрать.
— Ну, так и как же вы?
— Ну, где палкой этой, где ложкой, а где и пальцем, как Яцек-то отвернется… Атак все с умом, про дела… Негоциация… На русском-то он так смешно говорит.
Автобус резко затормозил, так как мост через маленькую речушку оказался перегорожен серебристой, помятой в нескольких местах BMW, из которой вылезли три уголовного вида личности.
— Тьфу, черт! — остановившись, водитель обернулся и, показав пассажирам испуганное лицо, открыл дверь.
На ступеньки поднялись два бандита. У одного в руке был пистолет, а у другого две гранаты на поясе и одна в руках. Третий с автоматом стоял снаружи. Водитель незаметно для остальных путешественников поприветствовал их жестом.
— Мостик будет платный! — хрипло и без характерного для местных оканья сказал тот, что с пистолетом. — По сто баксов с каждого рыла!