. Хватит, хватит, дорогая, постарайся больше не плакать… Я думаю, тебе вовсе не нужно в этой ситуации исполнять танец Соломеи. Я тебя очень люблю, дорогая. Настолько, что могла бы отправиться и принести тебе на подносе голову его старой жены. Но все это бесполезно. Разве ты этого не видишь? Он практически уже не подает признаков жизни.
Верочча(Топает ножкой). Вот именно! Так пусть же это будет ему нашим приговором! Пусть он себе стоит там бездыханный. Оставим его одного! Пойдем прочь отсюда! Пойдем!
После этих слов Верочча увлекает всех за собой, даже не бросив в последний раз взгляда в сторону ***.
Теперь, когда *** остался один, *** вновь обретает дар речи. Он начинает говорить с бесконечной нежностью, обращаясь к Вероччее, как если бы та еще не ушла и находилась бы с ним.
***: Видишь ли, я это все отлично понимаю… но все это оттого, что ты меня видела… вернее, хотела видеть таким же живым, как и ты… И была готова ради этого на все… Сейчас же ты меня упрекаешь во зле, которого я тебе не причинил…
Просто мне не следовало делать этого, потому что я уже не мог больше чувствовать себя таким же живым, как ты. Моему телу не достает былых физических и духовных сил. В то время как эти же самые силы имеются в избытке в твоем теле. Подчеркиваю — в твоем теле, ни моем, поскольку телом я уже стар… Ты не поняла причины моей сдержанности, в основе которой лежал стыд, от сознания того, что я уже стар, а ты меня считаешь молодым. Это ужасная штука, с которой сталкиваются люди пожилого возраста и этого тебе не понять — это зеркало, заглянув в которое, ты неожиданно обнаруживаешь свое настоящее лицо. Ты чувствуешь себя настолько подавленным, что больше не удивляешься тому, что больше не можешь узнать себя.
И тебе становится стыдно, словно от какой-то непристойности, за то, что, при этом старческом виде, у тебя все еще остается молодое и горячее сердце. Ты же — мое нежное создание — сама жизнь и молодость. И настолько еще юна, что даже при всем том, что ты сильно изменилась за последнее время, ты можешь еще измениться вновь, в любой момент. Я же — нет, мне этого больше не дано. Ты никогда не думала о том, что мне не суждено больше почувствовать себя столь же живым… Твое знакомство со мной, дорогая, пришлось на последний миг из моей жизни, когда я еще был жив. Ты только вдумайся в мои слова! Вдумайся! Разве ты могла довольствоваться только этим!? Лишь только тем, что этот миг пришелся ни на какого-нибудь обычного старичка, а на одного, кто является ЗНАМЕНИТОСТЬЮ — которому все моменты из жизни, все без исключения, а их было огромное количество, если их собрать за всю его жизнь — служили именно тому, чтобы он стал ЗНАМЕНИТОСТЬЮ — который не может больше жить, дорогая, не может жить без того, чтобы не страдать от ощущения, что он является этой знаменитостью.