Люси замерла с открытым ртом, не в силах поверить услышанному.
— Так неужели все действительно сводится только к ссоре тридцатилетней давности?
— В основном все сводится к хорошему выпуску новостей. Люди имеют право знать всю правду о своем президенте.
— А еще люди имеют право на соблюдение своих законных прав, — возразила Люси, упирая руки в бока.
— Люси, ты истинная дочь своей матери. Я горжусь тобой.
Раньше бы от таких слов у Люси сразу потеплело на душе, но сейчас у нее в голове крутилось столько вопросов, а всю ее переполняла такая буря эмоций, что она сжала руками виски, пытаясь хоть немного прийти в себя.
— А Анжелика? Чья она дочь?
Грэхам вздохнул:
— Анжелику вырастила ее мать, но, похоже, она унаследовала мою безжалостность и бескомпромиссность.
Тут в кабинет вошел Хайден, о котором она уже успела совершенно позабыть. Он же все слышал! Люси быстро прокрутила в голове весь разговор, пытаясь понять, не навлекла ли на Грэхама еще большие неприятности.
— Что он здесь делает? — прорычал Грэхам.
— Я пришел с Люси, — невозмутимо ответил Хайден, засовывая руки в карманы.
— Ты действительно его привела?
Она нерешительно взглянула на Хайдена, и тот слегка пожал плечами, а затем кивнул, но Люси все еще молчала, не зная, что сказать, и лишь когда он кивнул второй раз, решилась и повернулась к отчиму.
— Хайден подозревал, что ты вместе с Анжеликой замешан в незаконное прослушивание телефона, а я пыталась убедить его, что ты ни при чем и даже согласилась помогать расследованию, чтобы найти настоящего преступника и очистить твое имя.
— И для этого ты стала подслушивать мои разговоры? — гневно уточнил Грэхам.
Люси невольно вздрогнула. Этот тон… Отчим еще ни разу так с ней не разговаривал.
— Грэхам, — осторожно начала Люси, — но мы же не знали, что ты придешь к Анжелике.
— Вы пришли за ней… — Похоже, он начал понимать.
Хайден кивнул:
— Да.
— Полагаю, ты тоже все слышал? — спросил Грэхам, хотя его слова больше походили на утверждение.
— Слышал.
— И как? Тебе этого хватит, чтобы засадить нас за решетку?
— На тебя хватит, а вот Анжелика так ни в чем и не призналась, но если ты вдруг захочешь смягчить приговор, то можешь посодействовать расследованию.
Грэхам застонал, закрыв лицо ладонью.
— Не могу. Она права, я был ей никудышным отцом, но хотя бы сейчас я исполню свой долг и буду защищать ее до конца.
— Ее все равно не спасти, — возразил Хайден.
— Посмотрим. А что теперь?
— Ты, Марни и Анжелика предстанете перед конгрессом.
— Блек, предлагаю тебе сделку. Я во всем признаюсь, а в обмен ты не станешь упоминать про Анжелику. И про Мадлен.