.
Наконец, остается поразмыслить о роли миграции в разворачивающейся перед нами драме. По сравнению, скажем, с западными государствами – преемниками Римской империи в V веке миграция сыграла довольно незначительную роль на финальных стадиях формирования государств в Северной и Восточной Европе. Из пяти рассмотренных государственных структур лишь одна – под управлением Рюриковичей – сформировалась благодаря вмешательству иммигрантов, и даже там, как мы видели, скандинавских пришельцев было сравнительно немного. Сложно представить, как Киев и Новгород могли бы оказаться связанными без решительной деятельности скандинавских купцов и их желания получать долю из операций друг друга. Но их было слишком мало для того, чтобы управлять хотя бы военными силами нового государства, в которое вошли славяне, финны и другие народы. Это миграция куда меньшего масштаба, чем даже в государствах – преемниках Римской империи, созданных путем частичного замещения элиты. Но Датское, Польское, Богемское и Моравское государства были созданы исключительно из местных групп населения. И элемент миграции здесь кажется еще более незначительным, нежели в те времена, когда германские племена собирались на окраинах Римской империи во II и III веках н. э.
В этой первой революции среди европейских варваров поздней Античности роль миграции порой оказывалась более важной, порой – менее, и она всегда шла бок о бок с процессами социально-экономической и политической трансформации. Однако, как правило, имело место перемещение населения, в особенности в направлении к римским границам, где контакты с развитым Средиземноморьем, приносившие большие доходы, можно было максимизировать. Славянская эпоха началась с аналогичной схемы миграции в конце V–VI веках, когда славяноязычные группы вступили в контакт с Византийской империей и нашли способы извлекать выгоду из близости к ней, что запустило глубокие процессы преобразований в их собственных сообществах. Но когда в IX–X веках процесс формирования государства резко ускорился, миграционная модель может привлечь внимание исключительно своим отсутствием. Новые славянские и скандинавские государства сформировались на тех же землях, без попыток переселиться к центру притяжения в лице более развитой имперской Европы.
Нам необходимо рассмотреть еще лишь одну проблему, прежде чем данное исследование варварской Европы подойдет к завершению. Почему давно установившиеся миграционные модели, так часто встречавшиеся на протяжении двух третей тысячелетия, резко прекратили свое существование в последних его веках?