Приемная поражает аскетизмом: минимум мебели, на стенах горные пейзажи, выполненные графитным карандашом и вставленные в простые рамки, паркетный пол в шахматную клетку. И посреди царства черного и белого восседает буйство красок — секретарь ректора. Говорят, цвет волос госпожи Ирис меняется раз в три-четыре дня. Сегодня из малиновой копны торчат тонкие лазурные косички — смотрится ярко, вызывающе, но в целом симпатично.
— Проходите, адептка, вас ждут, — не отрываясь от магокопирования какого-то документа, приглашает девушка.
Мысленно попросив помощи у святых покровителей, я вхожу в кабинет, не забыв, конечно, постучать:
— Добрый день, эрд… эрды.
На мое появление практически нет реакции. Трое мужчин стоят, напряженно глядя на хозяина кабинета, восседающего в кожаном кресле с высокой спинкой, словно на троне.
Ректор Горан Дайли, декан целителей Вогар, декан боевиков Ораш и преподаватель Каррай выглядят настолько злыми, что мое сердце ухает куда-то вниз, а в животе все леденеет. И если бы не оцепенение, то я бы уже в страхе бежала прочь.
Столько важных персон… Неужели меня исключат?!
Меня точно исключают!
Ужасная мысль, как таз холодной воды, вылитый на голову морозным утром, вмиг прогоняет остатки сонливости.
А может, и не исключат? Вон Мирнан с дружками в прошлом году пошутили, подняв трупы в анатомичке. И ладно если бы на своем факультете, так нет, они «осчастливили» целителей, которые впервые самостоятельно проводили некропсию. Вдобавок заклинание было отсроченного характера: мертвец начинал шевелиться, когда студент вскрывал ему грудную полость. И ничего, парней не выгнали… просто заставили прибираться в анатомичке до конца года.
Так, о чем я думаю? Особенно когда решается моя судьба?
Беседа ведется на повышенных тонах, и преподаватели все так же меня не замечают. И я скромно стою, стараясь лишний раз не дышать.
— При всем уважении, эрд Дайли, правило тупое, — отрывисто бросает Каррай.
— Я поддерживаю Ларсера, — кивает угрюмый Вогар. — Правило можно и нужно менять.
— Этому правилу больше ста лет, не вам судить, тупое оно или острое, — морщится ректор. — И да, я против создания прецедента.
Не верится, что этот импозантный мужчина в черном — бессменный руководитель ВАМП вот уже полвека. Время не оставляет на нем свой отпечаток, как, впрочем, и на всех сильных магах. И еще не верится, что он настолько жесток, чтобы исключить за один проступок.
— Но ведь порой можно сделать исключение? — не унимается искусник Каррай. — Для талантливых адептов? Если не протянуть руку помощи, их можно и потерять.