Прежде чем на его лице появилось сердитое выражение, Энжи успела заметить мелькнувшую в глазах обиду.
– Ты не прав. Я оставила ее на рабочем столе на кухне, чтобы ты наверняка ее заметил.
– Не было там никакой записки. И что ты там написала? Что собираешься в одиночку задержать опасного преступника?
– Откуда ты узнал? – удивилась Энжи.
Джефферсон бросил на нее гневный взгляд.
– И вовсе не в одиночку, – возразила она. – Со мной работало целое подразделение полиции. Джефферсон, там что-то горит. Может, мы…
Он повернулся, и Энжи следом за ним прошла на кухню.
Там царил полный разгром.
– Неудивительно, что ты не нашел мою записку.
– Значит, она не была похожа на записку.
Из духовки валили клубы черного дыма.
– Черт побери, – вырвалось у него.
Энжи не понимала, как такое возможно, но кухня выглядела еще хуже, чем в тот день, когда она увидела ее впервые. В безжалостном свете потолочных светильников предстала незабываемая картина полной катастрофы, слегка смягченная тонкой пеленой дыма, парившего в воздухе, несмотря на распахнутые настежь окна.
Грязные миски валялись повсюду. Со столешницы на пол стекали загадочные, ни на что не похожие субстанции. На кухонном острове вверх дном лежала форма для выпечки, наполненная чем-то, похожим на недоделанное тесто для кексов.
А Джефферсон Стоун стоял спиной к ней и чертыхался. Его блестящие волосы, ставшие чересчур длинными, касались воротника той же самой неглаженой джинсовой рубашки. Той рубашки, которая так подчеркивала невероятную ширину его плеч и переход от мощной спины к узкой талии. Незаправленный край прикрывал соблазнительный зад, касаясь широко расставленных сильных ног. Босые ступни выглядели по-прежнему очень сексуально.
Энжи с какой-то звериной остротой чувствовала, до чего хорошо он сложен, до чего мужественно выглядит. Рядом с ним даже весь этот бардак казался не таким страшным.
Джефферсон оглянулся и посмотрел на нее через плечо.
Она надеялась, что это не из-за еле слышного вздоха, сорвавшегося с ее губ от непреодолимой тоски о нем.
Он повернулся к ней, и острое ощущение его красоты только усилилось. Тень от щетины на щеках и подбородке показалась еще темнее. Точеные черты мужественного лица еще совершеннее.
Энжи понимала, что с дороги наверняка выглядит не лучшим образом. Но ей не терпелось скорее увидеть его, поэтому она толком даже не причесалась, не нанесла на губы ни капли помады. Она тронула рукой растрепанные кудри. Глаза Джефферсона следили за ее жестом. Взгляд сделался таким угрюмым и пристальным, что по ее спине пробежали мурашки.