Джефферсон вернулся в кабинет, но только для того, чтобы взять планшет. Запустил поисковую программу и фыркнул себе под нос, прочитав, насколько просто приготовить куриную грудку в розмарине. До смешного просто. Вдохновленный этим успехом, он изучил рецепты кексов.
И вдруг пришло в голову, что он не знает, где стоят миски для готовки, да и вообще, есть ли они в доме. И не пора ли это выяснить.
Насвистывая себе под нос вовсе не «Джингл белл», Джефферсон с мрачной решимостью в очередной раз поклялся, что добьется абсолютной независимости.
Он нашел миски и кое-какие остатки необходимых ингредиентов. И начал сваливать все в кучу.
Энжи опустила телефон. Джефферсон не стал отвечать. Впервые с тех пор как она вернулась в Калгари, чтобы выследить Уинстона, ее охватил настоящий страх. Она посмотрела на часы. До Стоун-Хауса всего несколько часов езды.
Правда, велика вероятность, что он не захочет ее видеть. А вдруг между ними все кончено? Вдруг она не сможет вернуть ему веру в себя?
Однако Энжи сказала себе, что сейчас не время для проявления слабости и робости.
Назад она домчалась за рекордно короткое время. Даже странно, что ее нигде не оштрафовали за превышение скорости.
И вот теперь она стояла у той же двери, что и несколько недель назад, когда была совсем другим человеком. Энжи сделала глубокий вдох и, крепко сжав в руке дверное кольцо, решительно постучала.
До нее донеслись шаги Джефферсона.
Дверь распахнулась.
Энжи посмотрела ему в глаза.
«О, мой любимый!» – мысленно произнесла она.
Он выглядел подавленным. Мятая рубашка, непричесанные волосы. Щеки и подбородок заросли щетиной так, словно он не брился с того дня, когда она уехала. Джефферсон выглядел страшно уставшим.
Она любила его, даже больше, чем раньше, даже больше, чем в ту волшебную ночь, когда он был в прекрасном вечернем костюме, а она в платье, достойном принцессы.
– Нет, – отшатнулся он.
Совсем не похоже на признание в вечной любви, на которое после разлуки так надеялась Энжи.
Джефферсон попытался закрыть дверь, но не так решительно, как если бы действительно не хотел ее видеть. Если бы он не хотел, мог бы вообще не подходить к двери.
Прежде, чем он успел окончательно закрыть ее, Энжи подставила ногу, не давая ему это сделать.
Приоткрыв дверь немного шире, Джефферсон бросил взгляд на ее ногу, потом посмотрел ей в глаза. Его взгляд был как стена, которую менее решительный и не столь бесстрашный человек ни за что не смог бы преодолеть.
– Ты что, решил сжечь дом? Судя по запаху, дело обстоит именно так.
– Какое тебе дело? Ты уехала, не оставив даже записки.