— Ты больной ублюдок, педик гребаный. Изуродую, — говорит один из тех, что сидят впереди, и поворачивается к нам.
Мы знаем этого, с белой, как у альбиноса, кожей. Горман. За ним много чего числится.
— Ебешься с такими, как этот, дорогуша?
Тот, что рядом с нами, смеется. Лицо у него напоминает маску Дарта Вейдера[40]. Его мы тоже знаем. Сеттерингтон.
Нельзя позволять, чтобы с нами так разговаривали.
— Послушайте! — говорим мы им. — Полиция! Мы работаем под прикрытием!
Они смеются. Просто смеются надо мной. Мы срываем парик. Но по-прежнему сжимаем в руке сумочку. Сумочку Кэрол. Мой подарок. На Рождество я подарил ей свое сердце. Машина еле-еле тянется, и в животе у нас ощущение тошноты, которое возникает, если переесть «сахарной ваты» или слишком долго кататься на карусели. Стейси любила карусели. Мы втроем, она между нами. Ячейка общества, семья, покачивающаяся, едва стоящая на ногах, не понимающая, куда идти, но все равно держащаяся вместе…
— Сексуальная кошечка, — смеется один из них.
Смеется над нами. Мы его не знаем.
Парик. Он обошелся нам в две сотни фунтов. Куплен на Глазго-роуд, в «Тервее». Сделан на заказ, чтобы выглядеть точь-в-точь как волосы Кэрол. Длинные и черные. Я объяснил парню, что это для жены. Что она облысела после химиотерапии. Как это ужасно, сказал он. Слишком много курила, сказал я.
— Вот спустим штаны и проверим, — улыбается еще один.
Это Лидделл.
— Я детек…
Я…
Мы семья… мы знали…
— Детектив-серж… — начинаем мы, но Сеттерингтон бьет нас по носу своим похожим на молот кулаком, и глаза наполняются слезами, боль разбегается по лицу и ударяет в мозг.
Мы хватаем ртом воздух, грудь вздымается и опадает со слабым звуком: то ли всхлипом, то ли рвотой. Единственное, на что мы еще реагируем, это боль. Больше мы ничего не видим и не чувствуем.
Ну и как оно?..
Мы не такие, какими нас считают…
Где же долбаная группа поддержки? Мы же полиция, мать вашу! Полиция!
Они напяливают нам на голову пластиковый мешок. Теперь мы не видим, куда едем. Мы только помним, как все начиналось: тогда Кэрол ушла в первый раз, а мы накрыли стол на двоих и надели ее одежду, чтобы все выглядело так, будто она с нами, хотя на самом деле… Кэрол… Кэрол, зачем ты так поступила со мной, зачем тебе был нужен хуев ниггер… те шлюхи, они ничего для меня не значили… у твоей сестры слишком большой рот… пизда, как тот долбаный Мерсейский туннель… и девочка… о Господи… Господи… Господи… мы хотим жить… все, что нам нужно, это хоть какой-то закон и порядок… такова работа…
мы хотим все поправить…
мы не такие, как то дерьмо, что бросают за решетку…