Я качаю головой.
— П О К А Л И П С И С, — настаивает она, медленно проговаривая слово.
— Ох, Господи, ты непреклонна, — говорю я, вскидывая руки в воздух. — Хорошо, хорошо. Разрешаю.
— Даааа. — Она выбрасывает вверх кулак, улыбается мне и записывает свой теперь непреодолимый счет. — Ты никогда не понимала эту игру, — говорит она. — Это игра убеждения.
Я отрезаю себе еще кусочек пирога.
— Это было не убеждение, — говорю я. — Это было шулерство.
— Мы с тобой одинаковы, — говорит она, и мы обе смеемся.
— Можешь побить меня завтра в Почетной Угадайке, — предлагает она.
После моего проигрыша мы идем к дивану и смотрим наш любимый фильм — "Молодой Франкенштейн". Просмотр этого фильма — еще одна часть нашего ритуала на день рождения. Я кладу голову на ее колени, она гладит мои волосы, и мы одновременно смеемся над теми же самыми шутками, над которыми смеялись годами. В целом, неплохой способ провести восемнадцатый день рождения.
На следующее утро я сижу на своем белом диванчике и читаю, когда входит Карла.
— Feliz cumpleaños — С днем рождения, — кричит она.
Я опускаю книгу.
— Gracias — Спасибо.
— Как прошел день рождения? — Она начинает распаковывать свою медицинскую сумку.
— Мы повеселились.
— Ванильный пирог и ванильная глазурь? — спрашивает она.
— Конечно.
— "Молодой Франкенштейн"?
— Ага.
— И ты проиграла в этой игре? — спрашивает она.
— Мы очень предсказуемые, да?
— Не обращай на меня внимания, — говорит она, посмеиваясь. — Мне просто завидно, что вы с мамой милые.
Она поднимает мой вчерашний журнал здоровья, быстро просматривает измерения моей мамы и добавляет новый листок на планшет.
— Все эти дни Роза даже не потрудилась уделить мне время.
Роза — семнадцатилетняя дочь Карлы. По словам Карлы, они были очень близки, пока верх не взяли гормоны и мальчишки. Я не могу представить, чтобы такое произошло со мной и моей мамой.
Карла присаживается рядом со мной на диван, и я вытягиваю руку, чтобы измерить давление. Ее взгляд падает на мою книгу.
— Снова "Цветы для Элджернона?"[1] — спрашивает она. — Разве ты не плачешь каждый раз, как читаешь эту книгу?
— Однажды я не буду плакать, — говорю я. — Мне хочется убедиться, что в тот день я буду читать именно ее.
Она закатывает глаза и берет мою руку.
Это, своего рода, легкомысленный ответ, но потом я задаюсь вопросом, правда ли это.
Может, я надеюсь, что однажды, в какой-то день все изменится.