– Ничего не могу с собой поделать, – смеясь, согласилась Майя, испытав облегчение оттого, что он не придал значения ее жесту. – Вы только принюхайтесь, как пахнет. Это же просто невероятно.
Она чуть не разинула рот от удивления, увидев, что Уилл смеется вместе с ней.
– Итак, хотите разделиться или пойдем вместе? – Она чувствовала, что такое обилие еды со всех сторон может показаться ему несколько навязчивым и он захочет сделать передышку.
– Пойдем вместе, – ответил Уилл, и Майя почувствовала, как в груди разливается тепло. – Так я смогу больше узнать. – Ну конечно. Он здесь, потому что хочет научиться. И ничего больше. Ему нужно кое-что от нее, а не она сама.
Они переходили от одного прилавка к другому, нюхая и пробуя. Майя никогда с такой остротой не ощущала присутствия рядом с собой другого человека. Когда они остановились, ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы не прислониться к нему, сдержать желание вдохнуть его запах. Когда их руки соприкоснулись, потянувшись за одним и тем же крекером с густой пикантной индийской приправой, она невольно ойкнула, и чтобы скрыть эту непроизвольную реакцию, пришлось сделать вид, что готова биться с ним за этот крекер. Она не могла показать ему, что чувствует, не могла даже намекнуть, ведь если бы он понял и снова отвернулся от нее, она не выдержала бы.
– Вы когда-нибудь раньше бывали на таком рынке? – пытаясь отвлечься, спросила Майя, когда они шли по рядам.
Внезапная боль в глазах Уилла предупредила, что она вторгается на опасную территорию. Опять. Майя запнулась. На миг возненавидела себя за то, что расстраивает его. Но она понимала, что это неизбежная и необходимая часть того, чему он просил его научить. Казалось, каждая ее попытка поговорить о нем задевает какой-то больной нерв, затрагивает то, что заставляет его замкнуться и уйти в себя.
– Один раз.
– Вам понравилось? – Она не могла пугливо обходить стороной эти темы, и боль, которую она ему причиняла, была частью обучения. К удивлению Майи, он остановился и пристально посмотрел на нее.
– Да. Я почти совсем забыл. Мы ездили на рынок с родителями, когда мне было тринадцать, нет, четырнадцать. Как раз перед тем… – Он остановился. – Я так объелся сыром, что чуть не заболел. – Страдальческое выражение лица сменилось меланхолической улыбкой. – Я не вспоминал об этом дне уже много лет.
Майя с трудом сдержала улыбку. Она видела его печаль, но его откровенность стала еще одним маленьким признаком прогресса.
Они двинулись дальше, и когда подошли к прилавку с сыром, Уилл снова улыбнулся.