— Конечно, ты будешь рада увидеть мальчика, — Жоли помолчал в ожидании ее реакции.
— Да, конечно! Я так по нему скучала. Но я не собиралась посылать за ним, — шепнула она. — Во всяком случае не во время турне, в которое Элджи планировал пуститься во время нашего медового месяца.
Он нахмурился.
— Бабетта — девушка довольно нахальная. Я тебя и раньше предупреждал об этом. Она слишком независима в решениях, которые касаются мастера Джеффри.
— Я думала… постараться рассказать о нем Элджи, но теперь… Это не имеет смысла.
Жоли удивленно посмотрел на нее.
— Ты хочешь сказать, что он ничего не знает о мальчике?
Она отрицательно покачала головой.
— Маргарита! — он говорил с ней тоном родителя, отчитывающего своего дитятю. — Как ты могла так поступить? Не только ради Джеффри, но и ради самой себя ты обязана была ему все рассказать!
— Я не могла! Он никогда бы не женился на мне, если бы узнал, что у меня есть сын.
— Ладно, теперь уже это неважно. Отец мальчика вернулся и… — Его взгляд снова помрачнел. — Только не говори мне, что Сент-Чарльз ничего не знает о сыне!
— Нет, — проговорила она с неохотой. — Я только начала подозревать, что беременна, когда вышла за него замуж. В таком положении я отказывалась остаться и спокойно смотреть, как Брэм уходит на войну. — Она подняла руки, словно сдаваясь. — После того как мне все детство мои дед и отец рассказывали истории про революции и войны, которые они пережили, я не собиралась пожертвовать своей жизнью ради этого кошмара. — Она сжала кулаки и уронила их на колени. — О, Франсуа, что мне делать?
Он открыл рот и растерянно пожал плечами.
— Не знаю, ma petite[5], — наконец, ответил он. — К сожалению, я не знаю.
Он прекрасно понимал, в какой тяжелой ситуации она сейчас находилась. Было бы намного проще, если бы Джеффри был таким же здоровым и крепким, как и большинство его сверстников.
Но как объяснить такому человеку, как Брэм, что его сын, его первенец, — инвалид?
Спустившись по аллее, раскинувшейся за гостиницей, Брэм пробежал сквозь сложные лабиринты улиц, пока не нашел трактир Маклби. В задней комнате его ждали.
— Шеффилд, — окликнул Брэм ожидавшего, садясь на темную скамью. Он всегда был равнодушен к титулам и звал всех просто по фамилиям. Секретная служба была новым государственным институтом, но осторожность как норма поведения по-прежнему была в цене.
— Ты сегодня хорошо поработал в городе.
Губы Брэма изогнулись в жалком подобии улыбки.
— Думаю, с новостями у тебя все.
— Я бы не возражал, если бы сказки о твоих шалостях не касались бы церкви.