Он подошел к ней медленной бесшумной походкой. Наверное, он был хорошим солдатом. Маргарита была уверена, что он мог пройти незамеченным за спиной у врага. У него была грация дикой кошки. Он двигался, словно черная пантера, которую она однажды видела в парижском зоопарке.
— Не пытайся сражаться со мной, крошка.
Она вздрогнула, услышав от него столь фамильярное обращение. Воспоминания нахлынули на нее. Солитьюд. Изумрудные горы. Прекрасный кирпичный дом. Сады. Дачная беседка. Он лишил ее девственности здесь — или она отдала ее ему сама, по доброй воле — все равно. Ему достаточно было прикоснуться к ней, чтобы она забыла, на каком свете она вообще находится, чему ее всегда учили, что было правильно, а что ложно.
Он дотронулся до ее щеки, и она очнулась от воспоминаний. Это не сон. Это реальность. Он рядом, живой.
Проклиная саму себя, Маргарита чувствовала жар от его прикосновений, словно теплая тяжесть скользнула внутрь ее тела, заполняя ее собой, проникая глубже, глубже, в ее женское естество.
— Может быть, мне звать тебя Маргаритой, а?
Она не могла ответить. Если бы она знала, как ее собственное имя звучало в его устах, она бы никогда не настаивала на этом. Ленивый вирджинский акцент добавлял ее имени прелесть, интимную нежность, о которой ей ничего не хотелось знать.
Его пальцы вплелись в ее прическу, он вытащил несколько оставшихся еще шпилек, и ее волосы рассыпались по плечам.
— Знаешь ли ты, что ночами я мечтал о тебе? Не о такой, какой ты была, не о девочке, но о женщине, обнаженной, с зовущими страстными губами?
— Нет.
— Да, я думал о тебе. Не только по ночам, но и днем. Сперва со злобой, затем с ненавистью. — Он жестко ухмыльнулся. — Затем я фантазировал о том, какой ты могла бы быть, какой ты станешь, когда окончится война, когда ты снова будешь моей.
Затем, не давая ей опомниться, Брэм положил ей руку на затылок, подталкивая ее к себе. Его лицо приблизилось, а губы накрыли ее рот, голодно, страстно. Зло.
Маргарита пыталась бороться с ним, толкая его в грудь, но вскоре она уже попала под власть его чар — точно так же, как это часто бывало в прошлом.
Его руки обвили ее, прижимая ее ближе к нему, и она снова осязала его тело, которое, казалось, было забыто ею. Он стал еще сильнее, еще стройнее, чем был. Она ощущала в нем огромную мощь и силу воли, пугавшие ее более, чем она раньше представляла себе, но и привлекавшие ее, приводящие в восторг.
Брэм сильнее сжал ее, приподняв ее так, что ей пришлось ухватиться за его куртку, чтобы удержаться на ногах. Его язык настойчиво проникал в недра ее рта, заставляя подчиняться. Затем он взял ее на руки.