— Здесь.
Она обернулась на густой мужской голос, и увидела Брэма, бесшумно входящего в комнату. Она инстинктивно сдернула простыню с кровати и прикрылась ею, зная, что в этом уже нет необходимости. Ее муж смотрел на нее так, что она поняла: он помнил, как она выглядела безо всяких покрывал.
Он кинул ей платье, Маргарита поймала его, и простыня упала на пол.
— Надень это. Я подожду тебя в холле.
Она с благодарностью посмотрела на него, его слова позволили ей собраться с мыслями, не замечая его взгляда и не вспоминая о том, что произошло между ними прошлой ночью.
— Что это?
Он насмешливо приподнял бровь.
— Платье.
— Я знаю, что платье, — раздраженно ответила она. — Но ведь ты его где-то взял? Оно, наверное, принадлежит кому-то другому. Откуда ты его принес?
— Это тебя не касается.
Маргарита гордо вздернула подбородок:
— Думаю, что касается. Я имею право знать, у кого ты его украл, прежде чем пойти в нем прогуливаться по городу. — Она вытряхнула его из чехла, в котором, видимо, оно довольно долго хранилось. — Сразу видно, что ты не купил его в магазине, — заметила она, проверяя этикетки и пуговицы.
Брэм никак не отреагировал на ее реплику.
— В чем дело, ты считаешь себя слишком важной персоной, чтобы носить набивной ситец?
— Спасибо тебе, — процедила она сквозь зубы.
— Тогда надень его. Прямо сейчас.
— Я просто…
— Одевайся, Маргарита! Нам пора ехать.
Он развернулся на каблуках и вышел из комнаты, хлопнув дверью.
Чувствуя, что его терпение на исходе, что злится он больше на себя, чем на нее, она вздохнула и стала умываться. Надев на себя панталончики, кофту и два корсета, она отшвырнула свою разорванную нижнюю юбку на кровать и взялась за платье.
На ней оно смотрелось просто ужасно. Носившая его раньше женщина была более крупной. Выше, толще, руки у нее были длиннее. Ей пришлось подвернуть рукава и использовать свою ленту для волос как пояс. Глядя в зеркало, она заключила, что стала похожа на беженку — или, на худой конец, на американку.
Когда Маргарита открыла дверь, Брэм уже ждал ее. Он посмотрел на свадебное платье, которое она несла в руках, и приказал:
— Оставь его здесь.
— Не оставлю.
Он быстро подошел к ней и сделал попытку выхватить платье у нее из рук.
— Черт возьми, Маргарита. Ты теперь моя жена. Моя.
— Разве это значит, что я должна быть расточительной? Ткань платья еще цела, его можно еще носить. Нет смысла его выкидывать.
— Я не позволю тебе снова его надеть.
— Отлично. Но я хочу, несмотря ни на что, его сохранить.
Его губы дрожали, но он решил не продолжать этот спор.
— Пойдем, — сказал он, беря ее под локоть и выводя из холла. — Мы уже потеряли пол утра.