У ее противоположной, инкрустированной яшмой двустворчатой двери, застыли двое часовых, а чуть в стороне со смиренном видом стоял средних лет человек в необычном головном уборе и парчовой одежде. Не иначе придворный.
При нашем появлении он сделал несколько шагов навстречу, молча мне поклонился (я ответил), после чего пригласил присесть на один из красного сафьяна диванов. Расположенных по периметру.
Затем он кивнул офицеру, тот козырнул и, щелкнув каблуками, удалился, а сам исчез в неприметном, за бархатной портьерой проеме.
Через несколько минут придворный вернулся (я встал), бережно взял меня за локоть, и мы двинулись к двери, створки которой на подходе бесшумно растворились.
Тронный зал впечатлял своими размерами, отделкой и пестротой красок.
Однако рассмотреть все не удалось, мы с сопровождающим шествовали к стоящему в центре на возвышении трону.
Там, в короне, выполненной в форме боевого шлема, увенчанной головой ворона и в золотых с красным одеяниях, восседал царствующий монарх, а чуть сбоку стоял представительный индус в роговых очках, белой пилотке и таком же саронге[184], позади которого перешептывались еще трое.
— Я рад приветствовать ламу Уваату в своем тронном зале, — певуче произнес король, когда мы остановились в нескольких шагах от него и придворный отошел в сторону.
— Не затруднило ли вас мое приглашение? — продолжил он в восточном стиле. Мягко и непринужденно.
— Я счастлив вновь лицезреть Ваше Величество, — изогнул я спину, подумав про себя «давай-давай, не переломишься».
— Вы оказали неоценимую услугу нашим братьям, — плавно повел рукой в сторону индуса король. И милостиво кивнул, — прошу вас господин посол. Излагайте.
Индус вышел чуть вперед, и, блеснув очками, толкнул речь на хинди[185], который я неплохо понимал. Из нее следовало, что благодаря мне, кровопролитие в Нью — Дели предотвращено. За что премьер-министр Индира Ганди выражает ламе Уваате глубокую признательность.
После этого он принял из рук стоящего позади человека небольшую коробочку, открыл ее и, приблизившись вплотную, пришпилил мне на грудь что-то вроде позолоченной звезды.
— Это «Орден Лотоса», высшая награда иностранцам за выдающиеся заслуги перед Индией, — сказал в завершении, удостоив меня рукопожатием.
По старой привычке я едва не заорал «служу Советскому Союзу!», но внутренний чекист прошипел «ты что, ебнулся?», и лама Уваата одумался.
— Вслед за этим я обвел глазами зал и торжественно произнес, — Бутан — Индия бхай-бхай! А затем поднял руку, сжал пальцы в кулак и выдал «но пасаран!» на испанском.