И потому любое изменение состояния в Семене или в окружающей природе могло бы спугнуть хищника.
Николай обнес веревкой всю часовенку по периметру и таким образом не оставил волку никакой возможности даже приблизиться к Семену. А сам разместился в построенном шалаше, что установил в нескольких метрах от двух стоявших рядом берез. Только в этом месте и в нужный момент он собрался прервать сей обережный круг, предоставляя волку единственную возможность для подхода. Дело это было рискованным, так как прерванный круг уже не имел силы и тогда волк мог бы подойти к часовенке в любом месте…
А посему Николай рассчитывал лишь на эффект внезапности, на человеческую, а не на звериную логику матерого волка, вдруг внезапно обнаружившего, что потайная дверца перед ним открылась…
И после этого уже застыл в ожидании, хорошо зная, что ждать предстоит долго.
Так прошли день и ночь, что предваряли полнолуние…
Семен уже и поспал, и поработал, а юноша все так же терпеливо лежал в своем еловом шалаше.
Но вот на землю опустилась ночь…
Николай встал на одно колено и, приложив ложе не к плечу, а к животу, подняв дуло к небу, мысленно прочитал молитву, поведанную ему бабушкой, а уже затем медленно опустил ружье на линию туловища матерого волка, соизмеряясь с заранее оставленными на березе зарубками.
И в тот же миг почувствовал шелест пробегающего мимо и пока еще ничего не понимающего волка… Матерый совершил три полных круга, каждый раз обегая по периметру, определенному ему веревкой. Через несколько мгновений Николай, дернув за веревку, развязал потайные узелки и высвободил для волка узкий проход между двух берез – как раз напротив себя.
И вскоре увидел его, неожиданно появившегося напротив и остановившегося перед образовавшимся проходом в нерешительности.
Он уже понял, что здесь его ждет неминуемая смерть. И собрался осторожно уйти, уступив на этот раз юноше, проявившему незаурядную смекалку.
И тут нечаянно, не желая того, Николаю помог Семен, который встал в полночь на молитву. Его-то голос и подзадорил сразу же взвывшего на луну волка, собравшегося наконец-то проучить слепого мужика.
И волк сделал-таки шаг по направлению к часовенке.
И тут Николай, благо что расстояние между ними было минимальным, на мгновение увидел его глаза, подсвеченные низко стоявшей в ту ночь луной…
«Почти как у людей», – вдруг подумал он и понял, что нужно стрелять, иначе может быть поздно.
Однако же усталость, волнение и слишком долгое, томительное ожидание на холоде сделали свое дело.
Николай выстрелил, но уже по звуку шлепка понял, что промахнулся, попав зверю лишь в лапу.