— Но они могут быть опять принесены обратно к острову?
— До сих пор было несколько случаев этого рода, но приплывали льдины уже не с живыми существами, а с трупами… И твоя невеста первая, которая ушла и вернулась.
Но я сказал, что она меньше вас подпадает силе закона смерти: это потому, что на ней не лежит печать проклятия, как на потомках ушедших в древности добровольно, и она вернулась случайно, ее вела, быть может, воля Индры.
— Что же вы решили? — спросил Макс.
Не отвечая прямо на вопрос, старик продолжал:
— Ее признала ее мать. Она из касты «людей меча». И она требует, чтобы дочь осталась среди нас, как посланная Индрой. Но «семь мудрых» еще не решили ее участи. Однако, я устал. Идите…
— На секунду! — остановил его Макс. — Я хочу спросить у тебя объяснения еще одной твоей фразы. Ты сказал «живыми ушедшие не возвращались». Что это значит? Не приходится ли понимать так, что некоторые «возвращались» мертвыми и помимо отданных на волю волн детей?
— Я устал, я устал! — еле слышным голосом пробормотал «единый» — «великий хранитель тайн». — Может быть, идет смерть… Что ты хочешь знать? Да, о тех, что вернулись бездыханными? Да?
Скажи кому-нибудь из «семи мудрых». Пусть вам… покажут тех… вернувшихся…
Старец совсем смолк, и мне даже показалось, что он скончался. Но через минуту он пошевельнул рукой, прикоснулся ею до ручки кресла, на котором покоилось его тело, за дверью раздался серебристый звон, двери бесшумно распахнулись, и появился в полном составе наш конвой. Нас увели.
Надо признаться, что я был-таки порядочно ошеломлен всем узнанным. Главное, видите ли, у меня буквально закружилась голова: я никогда не предполагал, что мир, наш мир, так сложен, так велик. Ну, я знаю: есть ученые, которые в одно мгновение, например, скажут, не считая по пальцам, сколько будет всего оленей в двадцати стайках, если в каждой — по двадцати голов. Есть и такие, которые умеют делать еще более хитрые штуки. Но что же значат все их знания в сравнены с тем океаном тайн, о которых мы только что слушали?
Слышали ли вы, чтобы была птица с зубами? А Макс и не поморщился, услышав о такой диковинке от старого джентльмена. И какие-то «иезиды» будто бы живут в какой-то Индии или Персии и есть «язык мертвых», этот самый санто-скритто или санскрит… Ей-Богу, на мгновение я уверовал во всю эту чушь и стал смотреть на Макса с боязнью. А черт его знает, может быть, и впрямь он нечто вроде индийских колдунов?
Но потом я стряхнул с себя эту слабость. К черту! Почему же он всегда делает больше промахов, стреляя, чем я? Ну-с, и вот я не испытывал ни малейшего желания больше шляться по этому проклятому муравейнику, где люди с легким сердцем ляпают про какие-то «священные числа», про «черное число смерти», про всякую ахинею с их богами и богинями, будто бы вертящими звезды вокруг какой-то оси.