Пахло сыростью и грязью. Весна в этом году оказалась на редкость переменчивой и нерешительной. Зимний холод частенько отвоевывал былую территорию морозом и снегом. Я шла по замерзшему асфальту в замшевых сапожках и чувствовала, как ледяные иголки впиваются в пальцы.
Повсюду преследовал неприятный гул машин. Он мешал думать и, кажется, даже мешал дышать. Или же это стесненное ощущение в груди, когда огромная воронка закручивалась где-то на уровне солнечного сплетения, не из-за шума и усталости? Хотелось закрыть уши, чтобы собраться с мыслями. Не получалось.
Я свернула в тихий парк на Садовой и присела на лавочку. Пакет примостила рядом на тонкие, с зеленой облупившейся краской, доски лавки. Промозглый ветер подхватил волосы, разметал их по лицу. Я вытянула шоколадку, вскрыла блестящую обертку и надломила первый кусочек. Горечь растаяла на языке, оставив легкий привкус зерен кофе. Я засунула поврежденную ладонь с красными от холода пальцами в карман куртки и нахохлилась. Опомнилась лишь тогда, когда колючий холод забрался за шиворот. Щеки были мокрыми. Разозлившись, я резко вскочила с лавки, оттряхнула джинсы, подхватив пакет, отправилась подальше от места, где позволила слабине выплеснуться наружу. С пустой скомканной оберткой от шоколадки распрощалась у ближайшей урны.
Воронье надрывно старалось перекричать автомобильный гул. Птицы перепрыгивали с ветки на ветку, пролетали над головами прохожих, опускались на мостовую за хлебными крошками, собирали веточки для гнезд.
Во дворе многоэтажки, где находилась моя новенькая двукомнатная квартира, ворон было уйма. Они оккупировали все высокие тополя. По утрам я слышала, как вороны просыпаются, своим хриплым карканьем они служили мне вместо будильника. А вечером, небо чернело от всполоха множества крыльев – птицы отправлялись на вечерний полет вокруг микрорайона.
Вороны встревожили мою память.
– Еще две палаты обойдем, и утренний кошмар закончен, – улыбается Рита и подает мне новую пару резиновых перчаток. – Пастухову из восьмой палаты сегодня назначили сифонную клизму поставить. Монетку кинем?
– Так и быть, без монетки соглашусь провести процедуру.
– А что это ты так сияешь? Неужели Влад сделал то, о чем я думаю? – подмигнула Рита.
Мимо нас, весело щебеча, пролетает стайка практикантов. Полы халатов развеваются за спинами, как крылья, белые шапочки грозятся слететь с голов и быть затоптанными. Не так давно и я была такой же.
– А ну стоять, черти окаянные! – грозно кричит тетя Нина.
Санитарка грозится шваброй, семенит вслед за студентами по коридору, но за молодежью не так легко угнаться. Особенно если тебе за пятьдесят, а ноги сгибаются под непосильным грузом от веса собственного тела.