– Вы поторопились, леди, – холодно отвечаю я. – Меня ждут домовые книги.
– Ах, леди, – всплескивает руками вдова Эстелия – самая на первый взгляд покладистая здесь тетка. Только на первый. – Как можно, накануне свадьбы заниматься такими делами? Вы устанете, цвет лица испортится!
– Он у меня и так не ахти, – мой голос звучит совершенно невинно.
Леди возмущенно кудахчут, уверяя меня, что я само совершенство. Я удовлетворенно улыбаюсь: а то я себя в зеркало не видела, и не знаю, насколько далека от местных херувимоподобных красавиц.
– Каждая достойная леди должна проводить не менее часа в день за вышивкой, – упорствует леди Белинда. – Это успокаивает нервы, формирует усидчивость, прививает аккуратность, что, несомненно, является достоинством для юной девы.
– Ах, оставьте, – фыркаю я. – Я совсем не юная и отнюдь не дева.
Дамы хлопают глазами и некрасиво разевают рты. Шуток они не понимают, хотя правды в моих словах хватает. Мне двадцать пять лет, и я не дева. Я козерог.
– Вы бы меня еще девочкой бы назвали, дамы, – обрываю я готовые обрушиться на меня вопросы. На какое-то время воцаряется хрупкое перемирие.
– Вы волнуетесь в ожидании обряда, леди Эужения, – просыпается леди Миранда, едва я начинаю вчитываться в записи управляющего. – У вас сейчас все мысли лишь о вашем женихе.
Теодора я не видела со вчерашнего вечера и до церемонии, скорее всего, и не увижу. Волнение присутствовало, ведь моя семейная жизнь представлялась мне весьма смутно. Смешно сказать, но роль королевы пугала куда меньше, чем жены, – разберусь и научусь. Три старые клуши, не стесняясь подминающие меня под свое влияние, тоже были лишь досадной мелочью: либо я их построю, либо со временем заменю на более лояльных.
Теодор. Вот, кто волновал меня в данный момент. Я представляла, как все будет выглядеть на людях, но не знала, что произойдет, когда мы останемся наедине. Вчера я приняла решение стать ему достойной супругой. Значит, он должен видеть во мне не только единомышленницу и надежную опору, но и желанную, любимую женщину. Значит, в наших отношениях должна возникнуть страсть.
Я недовольно поджала губы. Похоже, для Монтеррейса характерны те же тенденции, что и для родной Земли, когда парень считает себя единственным и неотразимым, и девушкам предполагается завоевывать его неприступное сердце в неравной битве. Придется мне соблазнять собственного мужа.
Чуть ли не впервые в жизни я жалела, что так и не дошла до близости ни с одним из своих кавалеров. Не то, чтобы я не проявляла интерес к этому вопросу, просто самые долгие мои отношения длились чуть больше месяца, а обычно мне хватало четырех – пяти встреч, чтобы разочароваться в очередном парне. Ни о каком интиме на раннем этапе речи идти и не могло, я не так воспитана.