«Сколько прошло лет?» — подумала Дорис, и ей стало грустно. Припомнился и другой случай, когда Луиза куда-то вышла, оставив малыша с ней, и Дорис захотелось научить братика ходить. Дорис поставила его на пол. Джонни стоял, держась за руки сестры, потом она потянула его вперед, и он неловко, переставляя ножки, шагнул…
— Теперь попробуй один, — назидательно сказала девочка и отпустила малыша. И как только она это сделала, Джонни повалился на пол.
Тогда маленькая девочка ужасно испугалась. За это ей здорово влетит, если кто увидит. Она поняла, что Джонни вовсе не дорогая игрушка, а маленький и еще неумелый человек, которого очень любят ее родители. Даже больше любят, чем ее, Дорис. Но все же она не могла вспомнить, ревновала ли родителей к Джонни. Да, она многое забыла, но отчетливо помнила, как тогда на плач ребенка появилась Луиза, а за ней влетела Шарлота. Дорис, насмерть перепуганная, держала мальчика, у которого из носа лилась кровь. Луиза схватила мальчика на руки и стала вытирать кровь.
— Негодница! Маленькая дрянь! Я проучу тебя! — вне себя от ярости орала мачеха.
Девочка стояла, не смея поднять глаз, и тогда Шарлота стала хлестать Дорис по щекам.
— Сеньора, не надо! Прошу вас, сеньора, не надо! — Луиза бегала вокруг с плачущем Джонни на руках, стараясь успокоить разъяренную хозяйку.
«Бедная Луиза, ей тоже доставалось от этой потаскушки», — с горечью подумала Дорис. Жалость к старой женщине захлестнула ее.
Именно тогда, девочка начала понимать, что она лишняя в доме.
«Мамочка, если бы ты была жива, все было бы по-другому…» — подумала Дорис и бросила взгляд на портрет матери. Она вдруг вспомнила, что завтра надо пойти в храм и поставить свечку матери. Дорис делала это каждую неделю, и раньше ее всегда сопровождала Луиза. Теперь Антонио вез ее в храм одну, а сам коротал время в автомобиле.
Надо сказать, что Шарлота тоже исправно посещала храм, и Джонни всегда был с ней. До тех пор, пока не заболел и был отправлен на лечение. Болезнь Джонни изменила внутренний расклад в доме. Отец стал более замкнутым и грустным. И, когда малыш карабкался ему на колени так же ловко, как и до болезни, отцу трудно было изображать улыбку.
Дорис тоже искренне жалела Джонни и немного завидовала, что заболел он, а не она. Если бы это случилось с ней, отец бы переживал за нее, а не за этого мальчика.
Шарлота из-за болезни сына сделалась еще противнее. Придирки участились. Дорис часто была в слезах, как, впрочем, и Луиза. Что же касается отца Дорис, то он не мог переносить истерик жены и, когда та начинала свой «концерт», быстро выходил из комнаты. Может, в душе он и осуждал жену, но, видимо, как всякий любящий муж, вечно прощал ее неправоту. В то время у мальчика была замечена сильная аритмия сердца. Задействовали лучших врачей города. Один из них, Хорхе Морильо, например, говорил, что болезнь с возрастом пройдет. Другие настаивали на амбулаторном лечении. Перес после долгих колебаний, а этому способствовало учащение припадков, решили поместить мальчика в клинику. Дорис никогда не думала, какой тяжелой окажется разлука с братом. Мальчику тогда было около восьми, полгода он лежал в клинике. На первых порах Дорис ездила с отцом и Шарлотой к нему в клинику, но потом, главным образом из-за Шарлоты, она избегала этих посещений. Дорис расспрашивала отца о братике и просила, чтобы отец хотя бы на несколько дней привез его домой. Девушка очень обрадовалась, когда он сказал, что дела у мальчика идут хорошо, и вскоре он вернется домой.