— …И изголодавшийся мужчина, — закончил Девон фразу, сопровождая ее низким смехом, — жаждущий любви цыганки.
Тори понимала, что ей надо серьезно подумать о том, что происходит, но это оказалось невозможным. Она обдумает все позже. Да… когда будет слишком поздно думать, насмешливо прозвучал в ней голос рассудка, но она уже его не слышала.
Не отрывая своих губ и не выпуская ее из объятий, Девон нежно склонял ее назад, на кушетку. Теперь они лежали, тесно прижавшись друг к другу.
— Мне еще не приходилось целовать цыганку, — выдохнул он.
Тори смотрела на него широко открытыми глазами. Его необыкновенное лицо, освещенное золотистыми отсветами камина, наполовину оставалось в тени. Глаза Тори медленно закрылись, и пламя, ничего общего не имеющее с пламенем огня, охватило ее.
Он был нежен, не слишком решителен, потому что боялся напугать ее, если будет действовать чересчур напористо. Его губы осторожно ласкали Тори, словно изучая, прислушиваясь к ее чувствам. Он провел языком по внутренней стороне ее губ, и от этой ласки кровь застучала у нее в висках. Ей совсем не хотелось сопротивляться, и, хотя внутренний голос насмешливо осуждал ее, она не могла сдерживать себя. Этот удивительный, такой переменчивый человек вновь одержал над ней победу, лишив ее душевного покоя своей мощной вспышкой желания. Ее пальцы пробежали по его груди, потом впились в его плечи — она чувствовала, что теряет голову.
Ее рот расцветал под его поцелуями, становился жарким и ненасытным. Запах его одеколона смешался с ее чувствами, перенося Тори в заколдованные леса, где смеялись эльфы и плясали цыгане. Жар их таборных языческих костров горячо пробежал по ее венам, воспламенив чувства, раньше ей незнакомые. Теперь она поняла, почему Магда на портрете улыбалась с таким таинственным выражением лица, и поняла то, что было известно старой цыганке.
Никогда до этого она не испытывала ничего подобного.
Даже с… Тори по-прежнему избегала думать о нем.
Когда Девон оторвался от ее губ и стал целовать обнаженную в вырезе свитера шею, Тори жадно вдохнула воздух, отчаянно стремясь выкинуть из головы еще не до конца осознанное ею. Ведь это абсурд, она едва знала этого человека…
Но его губы обжигали ее тело, словно пламя, пламя обладания, и она чувствовала, как его дрожь сливается с ее собственной. Бушевала гроза, прогремели очередные раскаты грома, когда его пальцы проскользнули под свитер, лаская нежную кожу ее живота, и его рука несла в себе огонь возбуждения.
Слишком быстро, думал Девон, все происходит слишком быстро, надо остановиться…