— Как все это забавно…
— А на лестнице я чуть не свернула себе шею. Потом заблудилась и не могла отыскать кухню, и больно ударилась о дверь — было темно, а во всем доме не установлено ни одного выключателя, и ранним утром здесь совершеннейшая темнота. Я полчаса искала кофейник, а кофе так и не смогла найти!
На последнем слове голос Тори задрожал и оборвался. Видно было, что все эти неприятности совершенно выбили ее из колеи. Она глубоко вздохнула, но тут заметила, что он с трудом сдерживается, чтобы не рассмеяться.
— Да, не везет мне этим ранним утром, мистер Йорк, — с горечью заключила она.
— Девон Йорк, — вежливо поправил он ее.
Но она не обратила на это внимания и продолжала:
— Мне было так плохо, что я позволила незнакомому человеку, какому-то сумасшедшему, вероятно, отпущенному из лечебницы на выходной, войти в мой дом и нести всякий вздор: насчет его невестки, разных шейхов и послов в пустынях, насчет полета зайцем в транспортном самолете и — в довершение всего — разрешила ему варить кофе на моей кухне!
— Но вам просто необходимо выпить чашечку кофе, — пробормотал он, борясь со смехом.
— Да, но у меня нет молока. — Тори произнесла это таким тоном, словно это была последняя капля, переполнившая чашу ее терпения. — А я ненавижу черный кофе!
— Мы что-нибудь придумаем. — Он подал ей свой белоснежный носовой платок. — Вот, возьмите.
Тори вытерла глаза и взглянула на своего гостя.
— Я вовсе не плачу, — взяв себя в руки, сухо сказала она. — И хватит, черт побери, жалеть меня.
— Я и не думал жалеть вас. Но давайте подумаем, что тут можно сделать.
Она чувствовала себя настолько обессиленной, что не вникала в его слова и промолчала.
— Здесь два выхода: либо вы полностью доверяетесь мне и опираетесь на мое плечо, которое просто создано для несения тягот повседневной жизни, либо вы сейчас садитесь поудобнее, а я приготовлю столь необходимый для нас обоих завтрак.
— Неужели вы умеете готовить? — удивленно спросила Тори, чувствуя, что этот тип начинает ее интересовать.
— Конечно, умею.
— Надо же. — Она неожиданно икнула, но при этом так посмотрела на него, будто это сделал он, и, рассерженная, вызывающе сказала: — Не нужно мне ваше плечо.
— Я просто уничтожен. Подождите секунду. — Он исчез в направлении гостиной, но вскоре вернулся. В руках у него было мягкое и удобное, обитое бархатом кресло. Под мышкой он нес подушку. — У вас не слишком много вещей, — заметил он.
— У меня никогда раньше не было своего дома.
Тори смотрела, как он ставил кресло в углу просторной кухни.
— Здесь оно не смотрится, — сказала она.