Резервация. Обжигающая враждебная пустота (Сибиряков) - страница 3

Тайник оказался склепом. А ящики с золотом — гробами. Нужно было немедленно убираться прочь — из этой муравьиной темноты. Наверх, туда, в раскаленную духовку летнего дня. Румяниться, запекаться дальше в этой песчаной пыли. И Майк было дернулся, но его ухватили за ногу мокрые пальцы. И он бы закричал, но горло ссохлось, слиплось, как старая резиновая грелка. Он испугался, что его схватила та бледная рука из ящика.

Но это был всего-навсего его друг.

— Тихо. Не шевелись. Там кто-то есть…

Они услышали, как сыплются камни, так, как они сыпались, когда мальчишки сами спускались в подвал. Это был тот, кого учуяла овчарка Найда, лаявшая без умолку последние полчаса. И этот кто-то шел к ним.

Майк стоял напротив пролома — ему нужно было только поднять глаза. Но он боялся. Как боялся отвечать у доски — мялся, упершись взглядом в пол. И только когда его друг черной каракатицей прополз на четвереньках к раздавленным ящикам, только тогда. Он осмелился посмотреть.

Выломанное окно подвала светилось, как прожектор. И в этом свете, на груде битого шлака, стояла громадная фигура. В руке она сжимала обмякший шерстяной мешок — полуживую овчарку Найду, раздувавшую бока тяжелым дыханием. Фигура швырнула собаку на пол — сильно, так, что псина взвизгнула, а ее тело протащило по грязи.

Руки Майка онемели, и он выронил гвоздодер — звонко, со всплеском воды. И тут же ему в лицо ударил слепящий свет фонаря. Нужно было бежать. И он побежал. Прочь из муравьиного склепа, ослепленный, напуганный зверь. В надежде прорваться сквозь силки и капканы. Луч фонаря заметался по подвалу, и спустя мгновение сильная рука схватила Майка за горло. Впилась пальцами, сжала, ломая кадык, и он почувствовал, как рвется кожа, а кровь теплом расползается по груди. Его не душили — ему разрывали горло. А потом швырнули к овчарке в грязь — булькающего кровавыми пузырями. И он ухватился за нее — еще теплую, еще живую. Пытаясь ползти. Но свет фонаря вернулся — и Майка потащили за ноги обратно в пролом к деревянным гробам.

Спустя 25 лет

— Я ведь вырос здесь, — задумчиво сказал Гай, глядя в окно. Он вел машину медленно, всматриваясь в пыльный сухой мир. По ту сторону стекла, увязшие в песке, проплывали развалины панельных высоток. — В сраной резервации. Знаешь, что это такое? Зоопарк! Раньше мажоры из Голдтауна притаскивались сюда целыми семьями, на бронированных автобусах, поглазеть, как мы убиваем и грабим друг друга. Туристы, бля… — Он немного помолчал. — Помню, был случай — экскурсионный автобус позабыл одну такую туристку, и она попыталась добраться до КПП пешком — после эксперты установили, что ее насиловали семеро. Перед тем, как отпилить ей голову. И четверо — после. Но вместо того, чтобы испугаться, эти вонючие толстосумы принялись ездить на место ее казни. Искать отпиленную голову. Ты сечешь, блин? Охуеть…