На следующий день я встретился с ними в больнице – с Шарлоттой, Томом и Дженни. Лукас пришел ко мне в кабинет некоторое время спустя. Не скажу, что мне довелось уделять ему много внимания во всей этой истории, но я действительно говорил с ним, а также консультировал Шарлотту и Тома по поводу того, как они должны выстраивать отношения с ним во время постигшего их кризиса. На изучение побочного воздействия, которое события подобного рода могут оказать на братьев или сестер жертвы, понадобилось бы слишком много времени. Когда ты чувствуешь себя брошенным, когда кажется, что тебя никто не любит, когда тебе отказывают в положительных эмоциях, это отравляет жизнь не хуже жестокого обращения. Я убедился, что Лукас всего этого избежал. Дженни перевели в психиатрическое отделение – перед выпиской за ней в течение двух суток нужно было понаблюдать.
Когда мы встретились, я по глазам девушки понял, что она меня узнала и в подтверждение даже слегка улыбнулась.
Я видела вас в городе.
Она произнесла эти слова, и я вдруг осознал, что впервые слышу ее голос. Совсем не такой, как я предполагал. Мои слова могут прозвучать странно, но мы все грешим тем, что, не зная людей, с которыми встречаемся, автоматически приписываем им те или иные качества, основываясь на предрассудках или приобретенном ранее жизненном опыте. Мне казалось, что голос Дженни должен быть высоким, может даже детским. Но это было не так. Он оказался глубоким и даже чуть хрипловатым, такими голосами поют средних лет исполнители блюза. Подобное встречается сплошь и рядом. Подумайте – в жизни вы наверняка хотя бы пару раз сталкивались с людьми с таким тембром голоса.
На Дженни был больничный халат, завязанный сзади, и платье, которое родители принесли ей из дома. Поясок, по вполне понятным причинам, отсутствовал, поэтому оно свободно свисало по обе стороны кресла-каталки. Из рукавов, бросаясь в глаза, виднелись белые повязки.
Том бросился мне навстречу, остановился, схватил меня за руку и стал трясти с такой силой, будто собирался вытряхнуть из моих конечностей снадобье для лечения дочери.
Мы так рады, что нашли вас.
Том говорил искренне. Мы сели, и они уставились на меня, ожидая, что мои уста исторгнут какие-то волшебные слова.
– Буду счастлив помочь вам, если, конечно, смогу, – сказал я. – Но сначала, Дженни, позволь задать тебе один очень важный вопрос.
Девушка кивнула. Том посмотрел на Шарлотту, та ответила ему взглядом, в котором явственно сквозило ободрение. Они оба кивнули в знак согласия, и я продолжил:
– Дженни. Ты хочешь вспомнить, что с тобой случилось той ночью в чаще?