Ему надо держаться от нее подальше, размышлял Тхорн, относя ее домой ближе к вечеру. Но вместо этого он остался на ночь у родителей. Он не мог бросить ее перед судом. Родители отреагировали встревожено, когда поняли, что что-то случилось, но Асхелека лишь невинно сообщила, что он ее вылечил, глядя на него глазами, полными благодарности, и их не стали ругать. А Тхорн подумал, какое счастье, что он сдержался и действительно заслужил ее благодарность, а не страх.
Они обсудили с отцом предстоящий процесс, и тот согласился, что лучше ему остаться рядом с Асхелекой до этого времени. Никогда прежде он не чувствовал себя таким мошенником, не сделав ничего дурного.
Оказавшись в своей спальне, он завалился на кровать, открыл календарь на коммуникаторе и посчитал количество месяцев до дня ее совершеннолетия — шесть с половиной. Потом сосчитал количество дней — получилось много — сто девяносто восемь. Отшвырнув коммуникатор, он закрыл глаза и накрыл их рукой, согнутой в локте, представляя, как крадет ее. Это могло бы быть как в исторических романах, только раньше девушек утаскивали на лошадях в безлюдные места, чтобы лишить невинности, а он затащил бы ее на корабль и улетел на какую-нибудь планету подальше, чтобы вернуться после ее совершеннолетия. Формально закон никак не мог его за это наказать, если удастся избежать ареста до ее дня рождения.
От этих мыслей Тхорн скрипнул зубами и едва не застонал. Какой воспаленный бред рождают его кипящие мозги! Вздохнув, он резко поднялся, распахнул шкаф и натянул спортивную форму. Немного физической нагрузки поможет ему снять напряжение, решил он, и направился в сад.
Упражнения захватили его, как это обычно и случалось. Тренировки в одиночестве всегда позволяли ему уходить глубоко в себя, чтобы найти там невидимый баланс, или хотя бы нащупать его. Он уже завершал разминку и думал, стоит ли глубокой ночью изматывать тело еще больше, когда почувствовал ее — совсем рядом.
— Это очень красиво, — тихо сказала Асхелека, глядя на него во все глаза. Вне всякого сомнения, она наблюдала за ним какое-то время — и он даже не почувствовал!
— Хеле, — пробормотал Тхорн, отступая на шаг. В голове мелькнуло: какая ирония. Скоро она будет смотреть на него совершенно спокойно, а он — все больше и больше начнет бояться ее присутствия.
— Ты тоже не можешь заснуть, да?
— Ты очень наблюдательна, — не удержался он. Наверное, насмешничать над столь юными созданиями нехорошо, но это служило ему хорошей защитой. Красноволосая фея бросила на него укоризненный взгляд, но ничего не сказала, и, на его удивление, он не почувствовал никакой обиды. От нее исходило слишком сильное любопытство.